Редактор Линге
Шрифт:
Хойбро только что былъ въ город и отослалъ свою брошюру. Она не поспла во-время, чтобы имть вліяніе на паденіе министерства, но это и не было нужно; все-таки доврчивая лвая побдила, рекламная политика «Новостей» не помогла, и Хойбро радовался въ душ, что лвая была на врномъ пути.
Онъ не жаллъ ни объ одномъ слов изъ своей брошюры; онъ не измнилъ бы въ ней ни одного предложенія. Онъ изобразилъ въ ней Линге какъ натуру, потерпвшую кораблекрушеніе, какъ одареннаго талантомъ жулика, настолько испортившагося за послдніе годы, что онъ играетъ теперь роль кельнера бульварной публики. Что говорили въ город? Весь городъ вчера смялся надъ совщаніями правой по поводу предсдателя первой камеры.
Темой для разговоровъ въ город на этой недл служила статья «Новостей» о нападеніи въ Зандвикен. Это еще вопросъ, получали ли остальные люди въ город такое же удовольствіе отъ статей «Вечерней почты», какъ сама эта газета…
Какъ только что-нибудь приключалось, прибгалъ Линге, кланялся и разспрашивалъ многоуважаемый городъ о его многоуважаемыхъ взглядахъ на вещи; узнавъ это, онъ снова кланялся.
Ну, объ этомъ нечего больше распространяться. Но прошу обратить вниманіе, что этотъ ненадежный человкъ, лишенный всякихъ убжденій, судитъ людей и вещи лишь при помощи его способностей подслушивать мнніе города. Его легкій взглядъ на вещи вызываетъ споры, сетъ смуту и ослабляетъ чувство отвтственности въ людяхъ. Прочь съ дороги! Линге хочетъ сдлать переворотъ, Линге хочетъ привлечь публику необыкновеннымъ новымъ событіемъ! Онъ является совсмъ съ другой стороны, онъ удивляетъ, онъ переворачиваетъ все вверхъ дномъ; онъ не уважаетъ даже своего прежняго мннія, онъ подсмивается надъ нимъ, вышучиваетъ его и предоставляетъ ему быть забытымъ.
Для такого человка честность или нравственность являются пріятными и красивыми домашними добродтелями, а политическая врность и правдивость — пустой фразой. Сообразно съ этимъ онъ и поступаетъ. Своими неожиданными маневрами онъ заставляетъ сомнваться въ честной работ лвой, даетъ иностранной пресс совершенно ложныя представленія о норвежскомъ народномъ самосознаніи и отклоняетъ наши переговоры со шведами о нашихъ правахъ. Онъ не желаетъ погубить лвой, онъ хочетъ задать тонъ, чтобы читалась его газета; онъ хочетъ играть роль, хочетъ, чтобы о немъ говорили. Ахъ нтъ, онъ не хочетъ губить лвой, — это было бы черезчуръ грубо; онъ отниметъ у нея только всю ея сущность, все значеніе, а затмъ пусть она продолжаетъ существовать. Вотъ уже три мсяца, какъ онъ былъ врнымъ приверженцемъ лвой и писалъ для своей партіи, но на четвертый мсяцъ онъ придумываетъ средство поразить людей, онъ выпускаетъ номеръ, который окончательно сбиваетъ съ толку лвую и радуетъ правую своими полускрытыми уступками.
Такимъ путемъ Линге хочетъ пробраться въ правую. Онъ хочетъ заполучить подписчиковъ и изъ правой, онъ хочетъ заинтересовать и правую, а правая не указываетъ ему на дверь, — по крайней мр, не вс консерваторы; вжливые люди не выталкиваютъ его. Онъ заинтересовалъ ихъ? Да! Онъ, дйствительно, очень интересенъ. Онъ длаетъ даже имъ всякаго рода уступки! Нестойкіе, жалкіе члены этой партіи уничтожаютъ себя, идя на уступки.
Широко распространилъ Линге свою плохо задрапированную честность. «Новости» всегда правы въ вопросахъ самоубійствъ и преступленій противъ нравственности; «Новости» не оставляютъ въ поко гадальщицъ и агентовъ, он накрываютъ ихъ съ холодной справедливостью; для Линге открыты вс пути, чтобъ ловить людей и черезъ это очищать общество отъ преступленій и всякаго рода продлокъ.
Но, вдь, должно же быть что-нибудь въ этомъ человк, завоевавшемъ себ такое прочное имя? Только одно то, что онъ былъ нкоторое время извстной силой въ стран, нуждавшейся въ издателяхъ газетъ, и именно въ это время онъ началъ успшную агитаторскую работу. Онъ началъ писать свои зажигательныя эпиграммы, — раздались выстрлы, они отдались эхомъ наверху, въ горахъ, и внизу, въ долинахъ; выстрлы были смлы, никто не могъ имъ подражать. Высоко и низко стоящіе, большіе и малые, — вс должны были служить ему мишенью; лишь такія недосягаемыя личности, какъ величайшіе поэты, величайшіе композиторы, величайшіе спортсмены, популярные герои всякаго рода, находящіеся подъ защитой города, могли избгнуть эпиграммъ Линге. Такимъ образомъ, человкъ укрпилъ свое положеніе: онъ сердито нападалъ, онъ стрлялъ, это правда, но зато онъ щадилъ тхъ, кто былъ достоинъ пощады.
Никто не сознавалъ, что только въ такой маленькой стран, гд журнальное дло было поставлено такъ плохо, Линге могъ играть роль. Въ большомъ государств онъ длалъ бы лишь вырзки изъ газетъ; въ Афганистан онъ выдавалъ бы себя за лкаря и продлывалъ бы фокусы съ пескомъ.
Лвая должна остерегаться этого человка. Пока лвая представляетъ изъ себя такую разрозненную партію и застряла въ переговорахъ по поводу уніи, Линге въ продолженіе трехъ мсяцевъ будетъ принадлежать лвой, а правой — на четвертый мсяцъ, — но если лвая объединится въ одинъ прекрасный день, то Линге опять нераздльно будетъ принадлежать большей партіи. Такой поборникъ не долженъ служить честнымъ и идеальнымъ стремленіямъ лвой. Линге показалъ себя, какъ спекулянтъ, отъ него всего можно было ожидать, онъ на все былъ способенъ. Въ открытыхъ спорахъ онъ считаетъ лишнимъ серьезный тонъ, и со всми обращается очень легко и нахально. Это стрлокъ, убжавшій съ поля битвы и приводящій въ ужасъ всхъ женщинъ въ стран кровавыми пятнами на своемъ плать. А если женщины будутъ его спрашивать, какъ было дло, то онъ имъ отвтитъ:- Что случилось? Я убилъ десять тысячъ человкъ, — больше я не могъ, но я опять примусь за дло, клянусь, я это сдлаю, какъ только обстоятельства поправятся.
Вотъ каково было содержаніе брошюры Хойбро. Кром того, были здсь и чисто личные намеки, тайны, которыя Хоибро удалось узнать отъ Лепорелло, кое-что о похожденіяхъ редактора въ город и за его предлами. Во всякомъ случа, видно было, что онъ изобразилъ этого человка такимъ, ненавидя его; этотъ великій человкъ, сидвшій въ своемъ бюро и произносившій приговоры всему и всмъ, былъ никто иной, какъ перебжчикъ, у котораго рыльце было въ пуху. Въ заключеніе своей брошюры Хойбро объявилъ, что цлью его статьи было снять маску и разоблачить Линге и его низкую политику. Лвая стала сильнй. Она требуетъ преданности и врности отъ своихъ приверженцевъ, а этого требовать она въ прав, она это заслужила…
Съ поникшей головой возвращался Хойбро домой, — черезъ недлю въ банк истечетъ послдній срокъ, а у него не было денегъ; если не случится какого-нибудь чуда, то положеніе будетъ безвыходно. Фру Илэнъ два раза уже говорила съ нимъ о своемъ долг: Фредрикъ почти ничего теперь не зарабатываетъ въ «Новостяхъ», послдній мсяцъ онъ заплатилъ счетъ булочной, — это все, что онъ могъ сдлать. И фру Илэнъ не была даже въ состояніи отказываться, когда Хойбро каждый мсяцъ приходилъ съ платой за квартиру; она заняла у него полтораста кронъ, но что же ей оставалось длать, когда ей приходилось такъ туго? Бдная фру Илэнъ, дйствительно, находилась въ очень тяжеломъ положеніи, и когда Хойбро приходилъ платить за комнату, ей не оставалось ничего другого, какъ только брать. Должны же настать лучшія времена; въ худшемъ случа Фредрику придется хать въ Америку, туда ухало много очень хорошихъ людей.
Да, но отъ этого Хойбро не было легче. Ему придется пойти къ директору банка, заявить о томъ, что онъ не можетъ платить, и попросить отсрочки на мсяцъ; онъ не хотлъ этого объявлять, выдавать себя; если бы впереди былъ хоть мсяцъ, — онъ могъ бы какъ-нибудь выкарабкаться. Разв не было досадно — выплачивать аккуратно, день въ день, вс сроки и въ конц концовъ ссть на мель! Еще цлый мсяцъ онъ долженъ дрожать, и можетъ быть, все обнаружится именно въ этотъ мсяцъ.
Хойбро незамтно дошелъ до дому. Онъ открываетъ входную дверь и встрчаетъ Шарлотту: она выходитъ съ посудой въ рукахъ изъ комнаты. Въ продолженіе нсколькихъ недль онъ ни слова съ ней не говорилъ; она сдлалась такой тихой и молчаливой. Хойбро замтилъ, что Бондезенъ больше не приходилъ къ Илэнамъ, и не могъ понять, что это значитъ.
Онъ кланяется, Шарлотта благодаритъ. Она благодаритъ за брошюру, которую Хойбро вчера занесъ въ ея комнату; она прочла ее съ громаднымъ интересомъ. Но Фредрикъ качалъ головой и очень сердился.
Она пошла съ посудой въ кухню, а Хойбро пошелъ къ себ въ комнату. Онъ слъ на качалку и закрылъ глаза. Она стала такой блдной, худой, маленькія розовыя пятнышки выступали рзче на ея лиц, губы незамтно дрожали. Нтъ! Всли вспомнить то время, когда онъ только что пріхалъ въ этотъ домъ, какъ она сіяла тогда и смялась! Теперь ея голосъ сталъ какъ-то тише, и она неохотно смотрла людямъ въ глаза. И все-таки, несмотря на это, онъ весь дрожалъ, когда она подходила къ нему, онъ не обращалъ вниманія на ея небрежность, на ея растрепанные волосы.