Республика - победительница
Шрифт:
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПРОТЕКТОРАТ, ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ И ГДАНЬСК
В альтернативной истории, наконец-то, после продолжавшихся всю зиму 1940 года переговоров, касающихся немецких земель, оккупированных польскими войсками, союзники согласились на компромиссное решение.
Во-первых, часть Восточной Пруссии была включена в Польшу на правах отдельного воеводства с временным особым статусом. Остальная часть региона стала международным протекторатом и была присоединена к Литве.
Во-вторых, Поморье и Силезия были охвачены польским протекторатом (эти территории официально назывались Генеральным Протекторатом): администрация высшего и среднего уровня там должна была стать польская, власти самой низшей степени (гмины и солецтва [60] ) и часть служб, предназначенных для поддержания порядка, должны были остаться немецкими. "До поры", - прибавляли про себя поляки, скрещивая пальцы за спиной.
В-третьих, Лужица тоже сделались польским протекторатом, вот только рамки компетенции местных властей, судов и полиции был намного большим, чем в Генеральном Протекторате.
60
Солецтво (польск. Solectwo) — административная единица в Польше, действующая на территории сельских населённых пунктов. Наряду с оседлем и дзельницей солецтво является подразделением (польск. jednostka pomocnicza) гмины. Во многих случаях солецтво действует на территории одного сельского населённого пункта. Мелкие населённые пункты объединяются в одно солецтво. Большие сельские населённые пункты могут быть разделены на несколько солецтв. Солецтво, не являясь юридическим лицом, имеет свой избирательный орган, называемый советом солецтва (польск. rada solecka), во главе которого стоит солтыс (польск. soltys). В польских сельских населённых пунктах, где действует солецтво, дом солтыса отмечен красной табличкой с надписью "SOLTYS". Аналогичные административные органы в городах называются оседле и дзельница. – из Википедии
В-четвертых, две формально независимых, образованных после распада Германии страны: Бранденбург-Мекленбург и Саксония, должны были входить в состав польской оккупационной зоны.
Что касается Восточной Пруссии, то в межвоенной Польше царило всеобщее мнение, будто бы она является угрозой для интегральности Республики. Очень часто ей упоминали происхождение от крестоносцев и неудачное решение Конрада Мазовецкого, который, пригласив немцев, подвесил топор над головой Польши. Все соглашались с тем, что топор необходимо ликвидировать из государственных интересов.
Так что после победы над Германией был реализован план, составленный еще перед войной Владимиром Вакаром, польским экономистом, прометеистом [61] и авторитетом в проблемах, связанных с геополитикой нашего региона. Вакар же постулировал, ни более, ни менее, как раздел Восточной Пруссии между Польшей и Литвой. "Мы совершили ошибку, не захватив Восточную Пруссию, - писал он в тридцатые годы. – Ошибку более тяжелую, чем совершил Конрад, ведь тот не мог предвидеть, что Пруссия вскоре отрежет Польшу и Литву от моря. И более тяжелую, чем Зигмунт, ибо кто тогда мог знать, что Пруссия примет участие в разделах Польши и создаст Рейх".
61
Прометеизм (польск. Prometeizm) — политический проект, представленный польским политическим деятелем Юзефом Пилсудским, позднее ставшим главой Второй Польской республики. Его целью было ослабление и расчленение Российской империи и, впоследствии, Советского Союза с помощью поддержки националистических движений за независимость основных нерусских народов, живших в пределах России и СССР. Прометеизм был комплементарным проектом идее федерации "Междуморье" (польск. Miedzymorze) и основывался на ягеллонской линии польской политики. Создателем и душой концепции, был маршал Пилсудский, который в меморандуме от 1904 года к японскому правительству указывал на необходимость использовать в борьбе с Россией многочисленные нерусские народы на берегах Балтийского, Чёрного и Каспийского морей, и обращал внимание на польскую нацию, которая благодаря своей истории, любви к свободе и бескомпромиссному отношению к трём разделившим Польшу империям, без сомнения займёт лидирующее положение и поможет освобождению других угнетённых Россией народов. – Из Википедии
Вакар считал, что Литве следует передать северо-восточную часть Пруссии (с Тильзитом), а Кенигсберг (вместе с Самбией) объявить вольным городом. Все остальные части Пруссии – с Ольштыном и Элком – должны были войти в состав Польши.
И как раз это случилось в альтернативной истории: Кенигсберг с Самбией перешли под контроль Лиги Наций (но de facto контроль осуществляли Англия, Франция и Польша – Англия разместила там крупную балтийскую базу военного флота, что было весьма важно с точки зрения геостратегии, поскольку под шахом находилась Россия). Но уже южный пригород Кенигсберга, располагавшийся к югу от реки Преголы Хаберберг, принадлежал уже Польше.
Клайпеда и район Тильзита были присоединены к Литве (что было выражением благодарности Польши за литовскую военную помощь). Мазуры, Вармия, окрестности Гомбина и Выструця до самой Лябявы – перешли под польское управление.
На Мазурах была проведена гигантская акция по полонизации (она называлась "повторной полонизацией", потому что здешние жители – что для огромной части общественного мнения в Польше было огромной неожиданностью – вовсе не осознавали свою польскую принадлежность. "То, что мы считаем польским народом, вовсе не считает себя польским народом", - писал Мельхиор Ванькович в изданной в 1936 году книге По следам Сментка, представляющей собой отчет о путешествии, которое писатель с дочкой совершил по Восточной Пруссии в поисках польскости. Там Ванькович, среди всего прочего, описал такое вот событие:
И когда мы давимся холодной тминной похлебкой с плавающими в ней сладкими пирожками (дьявольское изобретение), я слышу над собой:
– Черт подериш! Так сударь по-мазурски говоривает? (…)
– Не по-мазурски, а по-польски. (…)
Парень от восторга "загорается", он молотит меня по плечу так, что рука теряет чувствительность, и он вопит на всю корчму, словно в поле:
– Дык я усьо и разумею, дык усьо разумею. А не цыганите? Шо, люди так в Польше говаривают? Так оно ж наша балачка. Дык это я так по Польше могу ездить… (…) Псва, - кричит он хозяину, - псива для них (то есть, для меня) и для дейвоньки. Нам тут толочут, что полоки народ плохой, а это ж наши хлопцы!...
В Восточной Пруссии в 1939 году проживало около двух миллионов немцев. После выигранной Польшей сентябрьской кампании часть из них сбежала через Кенигсберг в собственно Германию. Они сбежали, потому что боялись поляков, в течение многих лет представляемых германской пропагандой в качестве унтерменшей и варваров. Ведь теперь они, поляки, могли иметь охоту разрядить свое бешенство на каждом, кто говорит по-немецки. И нередко разряжали.
Те же немцы, которые на бегство не решились, с каждым днем на собственной родине становились personae non gratae. Польское правительство завело в новом воеводстве польскую администрацию. Немецкий язык перестал быть официальным языком, даже в качестве поддержки (что являлось нарушением договора с союзниками: ведь Пруссия должна была стать воеводством, имеющим "особенный статус"). Власти требовали знания польского языка. Тот, кто этого языка не знал, лишался всяческих прав: он не мог требовать справедливости в суде, не мог сделать какое-либо официальное заявление. Но поляк, всем известно, способен, вот и развился обслуживаемый нашими земляками полулегальный переводческий рынок, только его было слишком мало, чтобы немцы могли более-менее нормально функционировать.
Проводилась деятельность по колонизации. Стянутые из южной и центральной Польши колонисты со своими совершенно отличными, эвфемистически выражаясь, цивилизационными стандартами, часто просто пугали своих немецких соседей.
Германскость осуждали и преследовали. Официальных вывозов никто не организовывал, но немцев поощряли к выезду из польской части Пруссии гораздо интенсивнее, чем чехов – покинуть Заользье.
По городам с факелами маршировали польские националисты – на уровне эстетики и риторики раздел на националистическую часть санации, эндеков или обыкновенных фашистов практически полностью стерся. Марширующие выкрикивали шовинистические лозунги, били стекла в немецких лавках, а весьма часто, с разгона: хозяев этих лавок и их клиентов. Польские полицейские в это время внимательно оглядывали кончики своих сапог, ногти или же наблюдали за облаками, плывущими по уже польскому небу. Время от времени местная пресса с деланным безразличием доносила выловленных из мазурских озер очередных телах. И так складывалось, что эти тела почти что всегда принадлежали людям с немецкими фамилиями. Ну или же мазурским "изменникам польскости", которые не желали "заново полонизироваться".
Немцы из Восточной Пруссии просто-напросто боялись. Все чаще они выезжали. Чаще всего, недалеко, в Самбию, вместе с Кенигсбергом являющуюся – как было уже сказано – территорией, поверенной надзору Лиги Наций, Freie Staat Samland под управлением Союзнического Совета, в состав которого входили поляки, англичане и французы. Находящаяся в Самланде британская морская база являлась выделенной территорией. Располагающиеся в ней подразделения стерегли безопасность всего региона. А появление британского флота на Балтийском море, против чего безуспешно протестовал СССР, очень сильно изменило геополитический расклад сил в регионе.