Революционер
Шрифт:
– Как будто раньше мы его избирали? – пожал плечами Добб, и даже усмехнулся, – Что-то я не помню чтобы были у нас тут выборы.
– Выборов не было, бывший, он... он залез в высокое кресло по большому блату, а потом устроил всем такое, что стали бояться, вот и всё. На самом деле предыдущего было за что уважать.
– Я знаю, – кивнул доберман и его поддержали другие киборги.
– Но никто не знает, что хорошего он сделал, не так ли? – встрял Молотов.
Внезапно воцарилась тишина, в которой раздался звонок мобильного телефона. Все встали как вкопанные, уставившись на полковника. Звук явно исходил из его нагрудного кармана.
Шакал выудил когтями совершенно допотопный, но зато надёжный телефон и принял вызов, приложив трубку к высокому уху.
– Слушаю! – сказал он в телефон со своей армейской строгостью. Что-то ему там сказали, а потом шакал отвёл от своего уха телефон и включил громкую связь.
– ...что смог до вас дозвониться! – заговорил голос в трубке, – В кои-то веки наша связь сработала как надо, не правда ли?
– Наша связь всегда была отличной, господин президент, – нахмурился шакал. Все хранили гробовое молчание.
– О, я рад что вы уже начали называть меня по моему званию.
– Это мой долг, господин президент.
Кто-то из нас хихикнул, но ему тут же дали подзатыльник.
– Я надеюсь вы будете служить ему исправно. Теперь послушайте меня внимательно, товарищ полковник.
– Я слушаю.
– Теперь вы произведены в генералы, и вся наша армия, что путешествуют по нашей великой державе, теперь под вашим контролем. Такой резкий карьерный скачок лично я обуславливаю тем, что ваш давний друг, генерал Филснейк не постеснялся выявить открытый протест моему приходу к власти. Я говорю вам совершенно честно, я тут не при чём, но теперь он пропал куда-то, возможно посчитав, что я не приемлю в свой адрес критики.
Шакал глубоко и быстро дышал, явно волнуясь, но при этом то и дело поджимал губы, оскаливая зубы. Он явно был зол, но умело сыграл для самозванца:
– Это большая честь для меня, господин президент...
– Конечно это большая честь, полк... То есть генерал. Я возлагаю большие надежды на вас, ваш профессионализм и конечно же ваших бойцов. Надеюсь, что вы поможете мне объединить и воссоздать нашу великую державу.
– Будет исполнено... – последние слова шакал практически прошипел, оскалившись.
– Конечно будет, – слова ящера так и сквозили сарказмом, – До встречи во Владивостоке, генерал.
Из телефона донеслись гудки, и шакал тут же кинул телефон в стенку рядом с Доббом. Странно, что пёс сохранил олимпийское спокойствие, а хрупкое устройство разлетелось на кучу маленьких частей.
– ВАШУ МАТЬ!!! – зарычал шакал, и тут же согнулся пополам, сев на колени. Я бросился к нему, как вдруг увидел слёзы, которые покатились их его глаз. Добб остановил меня, а наш полковник осел на пол, и стал лупить по нему кулаком, сотрясая, наверное, весь вагончик, – БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!
– Что с ним...
– Они были более близкими друзьями, чем ты можешь предположить, – тихо сказал Добб, выразительно поглядев на меня.
– Даже так... Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил я.
– Не важно много знать. Важно понимать.
Похоже, броня жестокости и важности рассыпалась у нас у всех на глазах. Я поверить не мог своим глазам – шакал рыдал как ребёнок, но при этом рычал и клялся последними словами, что найдёт и убьёт этого гада, который погубил его старого друга. Я быстро замахал лапами всем остальным, чтобы те шли отсюда, нечего донимать нашего нового генерала в минуту его слабости. И хотя я, наверное, понимал меньше всего, всё равно первым уселся на колено перед ним, помогая ему встать. Чёрный оттолкнул мои лапы, стоя на карачках, а на пол под его мордой не переставали капать слёзы.
– Отстань... – попросил он, утирая слёзы, – что я себе позволяю...
– Всё в порядке, товарищ полковник, – утешал его я, – С генералом ничего не случилось...
– Откуда тебе знать, лейтенант!? – сорвался он, – Мы за тысячи километров оттуда!
– Он прожил не одну жизнь и видел не одну смерть! – неожиданно строго рявкнул Добб, протягивая лапу шакалу, – Его отваге и находчивости не занимать даже мне!
– Простите меня... – тихо просипел шакал.
– Всё в порядке, вы же не... – я осёкся, посмотрел на Добба, но тот лишь кивнул головой, – стальной...
– Такой позор, я...
– Эмоции. Они заполняют разум. Это делает уязвимым и слабым, – тихо сказал Добб, – И лучше всего чтобы это происходило в кругу друзей, а не врагов.
– Потому что без этого никак. Только дураки говорят, что самцы не плачут.
– Они не дураки... – чёрный встал, утирая слёзы, – Нам нельзя...
– Мы все плачем, когда хороним друзей! – перебил я, – Генерала Филснейка хоронить ещё рано!
Полковник отряхнул шинель, посмотрел мне в глаза. Сейчас его зрачки были залиты кровью, поступили вены, но в глазах старого вояки появилась небывалая уверенность в себе.
– Вы правы, чёрт возьми... – тихо сказал он, – Чёрт, так расклеился, это невыносимо...
– Всё в порядке, это у всех нас бывает, – приободрил Добб, – Если бы Лейтенант ласты склеил, я бы не удержался.
– Спасибо, – благодарно буркнул я, помогая нашему полковнику подняться.
– Да несколько лет держался, ни одной слезинки не проронил, а теперь... Теперь как-то по-другому всё.
– Всё нормально. Какой план, полковник? – спросил я, отпуская рукав его шинели. Шакал уже горделиво выпрямился и отряхнулся.
– Зови всех обратно, – коротко приказал он, растирая морду пальцами, – Теперь план у нас есть генеральный.
Когда все собрались в вагончике снова, в полной тишине провели пару минут, после чего шакал перед всеми извинился за спектакль, пообещав что больше этого не повторится. Все ему охотно поверили. После этого шакал поднял морду и произнёс следующее:
– Те солдаты, которые не против смены власти должны быть предупреждены о том, что командование Российской Армии негативно относится к смене текущего руководства и клятвы принимать не будет. Этот факт должен оставаться в полной секретности. Солдаты, которые поддерживают нас, могут не произносить текста клятвы на присяге вообще. Понятно? – шакал оглядел всех присутствующих – ему никто не возражал, – Динозаврик, мне понадобится твоя помощь.