Рейс в одну сторону
Шрифт:
Трясогузов подъехал к запертым дверям лифта, чтобы быть первым в очереди. Как только кабина остановилась, Альфред, в нетерпеливом ожидании, затряс ногами. В этот момент он почувствовал, будто его ступни пронзили острые стальные спицы.
– А-а!
– крикнул он, и начал тереть ноги. Боль быстро утихала, а его глаза смотрели на запертые двери лифта: долго же они не открываются.
В этот момент Кондрашкина подошла к Полозову - толстяк видел, как тень поменьше, приблизилась к большой угловатой
Глава 45
Двери со скрежетом открылись. Сначала въехал Трясогузов, и тут же развернулся на месте. Следом зашел Полозов и встал по левую руку толстяка. Трясогузов ждал, пока войдет Маргарита, чтобы уже нажать на кнопку. Под его большим пальцем, слегка придавившим черный пластиковый квадратик с цифрой 1, появилась влага, и Трясогузов вытер руку о брюки: он начинал ненавидеть этот минус третий уровень, принесший ему столько неприятных минут. Маргарита, между тем, не собиралась отходить от охранника. Она даже смеялась, когда тот что-то ей говорил. Трясогузов почувствовал укол ревности, хоть и длилось это ровно секунду. Он громко фыркнул и отвернулся от этой, бесившей его, сцены. Резина колес пискнула, когда коляска повернулась в пол оборота. Пальцы оторвались от ненужной уже кнопки. Но тут же взгляд толстяка уперся в зеркало, висевшее на задней стене лифта - там снова была Маргарита, смеявшаяся над какой-то шуткой молодого любителя хард-рока. В старом зеркале сквозь стекло проглядывали коричневые пятна: одно из них разместилось на уровне живота Кондрашкиной, и толстяк смотрел на это пятно, будто разраставшееся с каждой секундой по мере того, как его глаза наполнялись слезами от неожиданного предательства...
Трясогузов с ненавистью смотрел на Кондрашкину, которая теперь зачем-то откидывала назад волосы, когда говорила с этим сопляком, и вновь отвернулся от ее отражения.
Полозов заметил, что толстяк, не сводивший глаз с роковой красавицы, страшно ее ревнует. Старый психолог тут же пояснил, что этот охранник - давний пациент Маргариты, и теперь они обмениваются впечатлениями от его новых ощущений.
Трясогузов чуть-чуть успокоился, но не до конца.
– А что с ним было не так?
– спросил он, по-прежнему, следя за жестами Кондрашкиной, раздражавшие его всё больше. Вот она взяла охранника за руку, погладив кисть с тыльной стороны ладони. Потом Маргарита приблизила к парню свое лицо, будто собираясь его поцеловать.
Внимательный Полозов не упустил и этого момента. Наклонившись к уху Трясогузова, он сказал:
– Она проверяет, все ли в порядке с его глазами: он, ведь, здесь операцию не давно сделал, да и вообще - чудом выжил этот мальчишка.
Трясогузов слушал его, думая о своем, и уловил только слово "мальчишка".
– Конечно, он намного моложе, а мне уж сколько?
"Не может быть, - со страхом подумал толстяк, - я не могу вспомнить свой возраст!"
– Точно!
– сказал громко Трясогузов.
– Вы о чем?
– спросил Полозов.
– Да, возраст свой вспомнил!
– ответил толстяк и вновь посмотрел на Маргариту, входившую в лифт.
Она встала напротив Полозова, развернувшегося к ней лицом. "Это, чтоб спиной ко мне не стоять, - подумал Трясогузов, - культурные, блин". Маргарита очаровательно улыбалась толстяку, и это сводило его с ума. Он, не смея от нее оторваться, не замечал, как за ним вновь следит Полозов.
– Всё в порядке, Альфред Семенович, - сказал профессор, но это мало помогло Трясогузову: он как сидел, вперившись взглядом в Кондрашкину, так и продолжал пожирать ее глазами, пока они не доползли до первого уровня.
– Ну, всё - нам пора, - сказал Полозов, когда лифт остановился. Трясогузов по-прежнему был прикован взглядом к Маргарите и старый профессор, видя, что ситуация, сама по себе не исправится, тихо ей сказал:
– Марго, прекрати.
Та моментально подчинилась своему наставнику и улыбка исчезла с ее губ. Выражение лица тут же стало спокойно-холодным, и даже, в каком-то смысле, отталкивающим. Трясогузов "отлепился", наконец, от ее лица, и, снова, ойкнув от боли, возникшей от невидимых стальных спиц, впившихся в ступни, потер ноги.
Оба врача вышли из лифта. Трясогузов последовал за ними, вот только, когда он выезжал, тут ему помешал порожек, образовавшийся из-за разницы уровня пола лифта и коридора. Полозов жестом показал Альфреду, что надо отъехать чуть назад, и снова зашел в лифт, подтолкнув коляску сзади, помогая толстяку выехать.
Распрощавшись с докторами, Трясогузов вдруг почувствовал такое облегчение, что чуть не подпрыгнул от радости, когда Маргарита скрылась из виду. Да, чем-то она его держала, но вот чем - это была еще одна загадка природы, которую Трясогузову ни за что не узнать, как, впрочем, не могут, и не могли ее разгадать почти все мужики.
Он доехал, наконец, до комнаты отдыха, и, как только перед ним открылась дверь, тут же вспомнил о туалете. На всей скорости, на которую были способны его руки, крутившие колеса, он рванул к туалету и, едва туда успев, вернулся через несколько минут счастливым человеком.
Штукк, как всегда, спал перед ночной сменой. Трясогузову очень хотелось его разбудить и рассказать новости об объявившейся вдруг Светлане, но, понимая, что он отнимет у него нужные часы для накопления сил перед дежурством, бросил эту затею.
Трясогузов перелез из кресла на свою кровать и, закрыв глаза, утонул во снах, полных мечтаний о том, как он скоро будет бегать и прыгать на здоровых ногах, а Маргарита, читая какую-нибудь книжку, иногда будет отрываться от нее и смотреть на то чудо, которое она сотворила с Трясогузовым.