Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Постойте секунду, - сказал Королев.
– Ну, что еще?
– раздраженно бросил Валерий, брызнув слюной в лицо слесаря. Тот демонстративно утерся, показав, что раздражение куратора перешло некую грань, но сдержанно сказал:
– А вам не кажется, что все пульты от дверей - это уже не актуально? Диверсанты, ведь, не придурки какие-нибудь: они не будут обнаруживать себя в маленьких коллективах, чтоб вот так о них открыто доложили службе безопасности.
Валерий смерил его взглядом, как таракана, и ответил,
– У вас есть конкретные предложения?
– Ну, я не знаю...
– начал, было, Петрович.
– Вот то-то и оно, что не знаете! И вообще, займитесь уже делом - ваши станки зря простаивают, а время, между прочим, идет!
Королев пожал плечами, как бы говоря, что он хотел как лучше, но его никто не слушает, а зря.
Валерий фыркнул и пошел прочь.
Королев зашел в слерсаку и, не глядя больше в интерактивное окно, сразу принялся за обработку пластин, которые ему доверил непосредственный начальник. Впечатление на Королева он произвел положительное: простой парень, без апломба. Поможет в трудную минуту, как показалось Петровичу в первый момент, а там, конечно, неизвестно - всем в голову не влезешь. Кульков, бывший его начальничек, тоже вроде простым был, да открытым, а вишь, как дело обернулось - настоящий диверсант: до сих пор расхлебывают.
Королев понял, что это непрерывная цепь атак на все объекты, которая закончится только тогда, когда... закончатся все объекты. Скорее всего, организованы они теми самыми террористами, о которых когда-то говорил Наумочкин. Теперь же атаки направлены на все объекты компании "Новый рассвет", о количестве которых, скорее всего, никому не известно. Агенты, судя по всему, работают внутри компании, и, может быть, это даже те, к кому есть расположение. И та самая красавица, например, о которой грезил Королев вот уж как полтора часа, тоже могла быть тем самым агентом. Но все эти догадки Петрович решил держать при себе, тем более, что начальство, скорее всего, об этом давно знает, да и не нуждается оно во мнении каких-то слесарей, охранников, и прочего обслуживающего персонала. Даже если судить по тому, как людей сегодня согнали в конференц-зал - с ними поступили, как со скотом, который стоял на месте и что-то там мычал, пока не пугнули фальшивым огнем. Ну и в какой серьезной компании так делают?
Петрович, пока голова была занята этими мыслями о внутренних шпионах, сделал почти всю работу, обработав пластины напильником и просверлив половину из них. Когда он поднял взгляд, чтобы посмотреть в интерактивное окно, то увидел, как вдалеке показалось огромное судно, шедшее прямо к острову. "А как же заверения Валерия о том, что крупногабаритные суда они не пропускают?" - подумал Королев, но, тут же, потеряв эту мысль, вернулся к своим заготовкам.
Глава 22
Трясогузов услышал незнакомый голос, который, однако же, произнес до боли знакомые слова. Его не называли Весельчаком вот уже, как лет тридцать пять или больше. А тут, здрасьте - приехали...
Он хотел посмотреть на обидчика и всем телом постарался обернуться назад, но ему не дали крутануть даже шеей: кто-то грубо схватился за уши толстяка и, с такой силой, отвернул голову обратно, что Альфред понял - сопротивление бесполезно. Кресло, ловко снятое чужаком с тормоза, поехало куда-то на правый борт, где не было ни одного матроса, по крайней мере, толстяк никого не видел. Чьи-то сильные руки толкали, отключенное от мотора, кресло, легко перепрыгивавшее
Кричать было бесполезно - шум моторов машинного отделения, над которым сейчас проезжал Альфред со своим невидимым врагом, вряд ли бы позволил прорваться его голосу до чьих-нибудь ушей, кроме, конечно же, того, кто вёз его в неизвестном направлении.
Быстро обогнув стальную башню, Альфреда завезли в первую открытую дверь. Он понимал, что это всего лишь один человек, и с ним можно справиться, но только не физически, а увещеваниями. И потом, этого человека, он, скорее всего, знал в детстве, только не мог понять, кому принадлежал этот голос. Перебрать в памяти всех обидчиков он бы не успел, если только здесь не прослеживалась тесная связь с его утерянным велосипедом. Да, наверно, это касается того старого велика, привезенного из Венгрии знакомыми его родителей. Черт, как бы посмотреть на этого урода?
– Послушайте, - сказал Альфред, - вы не могли бы гнать потише, а то у меня желудок растрясется?
Втайне Альфред рассчитывал узнать этот голос, если его обладатель, черт бы его побрал, еще раз заговорит. Но тот, кто его вёз, только хмыкнул и процедил сквозь зубы:
– Не растрясется, помалкивай, давай!
Альфред понял, что так просто ему не выкрутиться и придется досмотреть до конца эту "пьесу". Он уже внутренне приготовился, что его ожидает самое, что ни на есть, худшее, что может случиться с человеком в его положении, когда одна половина тела не двигается, а другая внутренне вопит от бессилия что-либо сделать. Жаль, что он не может хоть как-то приостановить эту чудовищную гонку, жаль, что все мысли сбились в кучу, такую же, по сути, бесформенную, какой он сам сейчас был, сидя, как огромный мешок картошки, и глазея на скачущие мимо толстые пруты ограждения, сделанные по всему борту. Как же узнать, кто там за спиной? Как бы спровоцировать подонка открыть свою личность?
Его завезли в темную комнату. Он видел, как в свете полуприкрытого шторкой иллюминатора, где-то в глубине комнаты блестел стол. Может, это кухня? Нет, вряд ли - команда должна есть, минимум три раза в день, и повар обязан готовить еду, практически не отходя от рабочего места. А здесь, похоже, было заброшенное помещение, или кладовка.
Ему не дали додумать. Кресло резко развернулось спинкой к иллюминатору, и перед толстяком, в неверном свете через пыльное стекло, возникла та самая обожженная рожа матроса. Альфред, почему-то, не удивился такому открытию: тот сразу ему не понравился, еще там, на берегу, и зря он тогда его пожалел...
– Ну, что, узнал, заморыш?
– спросил ходячий "монстр" толстяка.
– Кого?
– начал тупить Альфред, стараясь хоть как-то не показать вида, что он испугался того, чего, в принципе пугаться не следует: обожженное, одноглазое, говорящее, в матросской форме, существо... По телу пробежали мурашки - краткий аутотренинг не помог.
– Меня, бестолочь, - ухмыльнулся "монстр" и щелкнул Трясгузова по носу.