Рейс в одну сторону

Лопатин Федор

Они вошли в маленький кабинет.

– Присаживайтесь, - показала он пальцем на стул, стоявший в метре от ее письменного стола.

Королев сел, наблюдая, как Маргарита достает из небольшого шкафчика какие-то инструменты, прежде им никогда не виданные ни в Москве, ни на этих секретных объектах. Она уложила их на дальнем столике, и, с задумчивым видом, выбирала, что ей может сейчас понадобиться. Наконец, она выбрала. Подойдя к Королеву, она перебросила из руки в руку какой-то серебристый кубик, с цифрами на всех

гранях. Вытащив из кармана халата обычный пинцет, она сказала холодным деловым голосом:

– Поверните голову влево, - сказала она.

Королев повернул к ней свое правое ухо. Она заглянула туда, потрогав мочку пинцетом и прислонив кубик к ушному отверстию. Неожиданно ухо пронзила такая боль, что Королев, было, вскрикнул, но рука Маргариты, тут же положенная ему на плечо, как-то мгновенно его успокоила. А, может, она сняла этим жестом боль? Королев не мог разобраться, что от чего произошло, и было ли оно так на самом деле.

– Поверните голову направо, - сказала Маргарита. Петрович повернулся к ней левым ухом. Произошла та же самая процедура, и так же ее рука не дала ему вскрикнуть от повторившейся боли, будто в ухо сунули раскаленный штырь. После этой минутной процедуры он почувствовал себя так, будто только что проснулся от короткого, но глубокого сна.

– Можете одеваться, - скала Кондрашкина.

Королев с удивлением обнаружил, что сидит в одних трусах. Когда успел раздеться, он, естественно, не помнил, да и она не говорила ему ничего такого, кроме "поверните голову направо, налево". Он взял со спинки стула, на котором сидел, брюки, рубашку и халат. Надев все это в ускоренном темпе, он, все-таки решил всё выяснить.

– Вы меня извините, конечно, но что здесь происходит?

– В каком смысле, не понимаю вас?
– как ни в чем ни бывало, отозвалась она, отрывая голову от бумаг, лежавших на ее столе.

– Почему я, например, разделся, когда не слышал этой команды от вас?

Она с сожалением на него посмотрела:

– Потому что я вас попросила - только и всего.

– Но я этого не помню, - сказал он, чувствуя, что краснеет.

– Вы и не должны помнить - это не записано в ваших настройках.

Королев не то, чтобы не удивился - он просто ошалел:

– Какие еще настройки?

Она внимательно на него посмотрела, потом вздохнула и сказала:

– Если вас это утешит - вам не нужно знать всего, что происходит в медкабинете.

– То есть как?

– Вот так. Вам уже говорили, что здесь, в некотором роде, ограниченная свобода?

–

Это я уже понял. Вы мне про меня скажите: почему я не должен знать, когда я успел раздеться, если не слышал этой просьбы?

Кондрашкина встала из-за стола.

– Григорий Петрович, вам не нужно волноваться по пустякам: вы делаете свою работу, а мы - свою. Если мы все будем выспрашивать друг у друга о тонкостях наших специальностей, интересоваться профессиональными секретами, то жизнь станет скучна, вы не находите?

Петрович не ожидал услышать такое из уст милой женщины.

– Чего вы мне голову морочите? Какие секреты? Послушайте, Маргарита Павловна, я просто хочу знать, почему мои штаны были не на мне?

Она улыбнулась без тени смущения:

– Можно подумать, вы ни разу не снимали брюк перед дамой.

– То есть, как... я вас не понимаю?
– он снова удивился такому странному подходу к общению с пациентами.

– Идите, уважаемый Григорий Петрович, до своего рабочего места: в свое время мы вас оповестим о результатах.

– Результатах чего?
– не выдержал он, повысив голос.

– Результатах обследования, конечно же, - спокойно ответила она. А сейчас идите - я вас больше не задерживаю.

С этими словами она открыла дверь, за которой стояло двое охранников. Петровича тут же вывели из комнаты, не дав ему опомниться.

– Вас проводят! До свидания!
– сказала Маргарита, и захлопнула дверь за его спиной.

Его повели назад, к выходу, и доведя до невидимой двери в стене, выпроводили Петровича наружу. Королев стоял в "своем" уже коридоре, не зная, что и думать. Что это было, и с ним ли всё это произошло?

Он тихо пошел до слесарки, чувствуя, что над ним провели то ли эксперимент, то ли, запрещенное всеми законами, исследование, подобные тем, что проводят инопланетяне, когда похищают людей, а те потом ни черта не помнят. И только когда они всем рассказывают об этих "исследованиях", их принимают за дурачков и больше с ними не общаются, как раньше. Нечто похожее сейчас испытывал и Королев, чувствуя, что никому в этом месте нельзя ничего рассказывать, чтобы совсем не прослыть идиотом, или, в лучшем случае, человеком с богатой фантазией, вредной и опасной, для него же самого.

Он дошел, наконец, до слесарки. Путь до нее показался ему бесконечно долгим и каким-то запутанным. Иногда ему казалось, что он вообще свернул не туда, а, может, и вовсе забрел на другой этаж, если здесь таковые существовали.

– Как есть заплутал: можешь в этом не сомневаться, - сказал он сам себе. Проходивший мимо сотрудник, обернулся, но, покачав головой, пошел дальше. Петрович заметил эту мелочь, и ему стало еще противнее, что теперь будут появляться многочисленные свидетели его странных разговоров с самим собой.