Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Немедленно, - прошипел он, скрываясь за дверью, но оставив ее открытой.
Петр с Никитой переглянулись и вновь рассмеялись, словно Валерий только что удачно пошутил. Петровичу стало как-то неуютно в такой ситуации, но он, по-прежнему, старался вникать в обстановку, внимательно слушая и мало разговаривая. Он решил, что позже поговорит с Валерием, а не с этими странными парнями, у которых "смех их - друг их". Где он вычитал эту фразу, он не мог вспомнить, но она, почему-то сразу пришла на ум, когда Петрович подумал о "веселых" токарях.
Идти пришлось долго. За это время, наступая друг другу на ноги, многие либо матерились, либо тихо ойкали, но никто никому не грубил, понимая, что ситуация серьезная и надо... надо, в конце концов, добраться до этого чертового конференц-зала.
По дороге Петровича обогнала какая-то маленькая женщина с темными волосами. Она сказала ему "извините", хотя никак его не потревожила.
– Ничего, ничего, мне даже приятно, - сказал Королев, сам не ожидая от себя такого ответа.
Женщина строго посмотрела на наглеца, видимо, что-то для себя отметив, и понеслась вперед, всё также извиняясь перед теми, кого действительно задевала крепкими своими локтями. Петрович с улыбкой проводил прекрасную незнакомку, втайне надеясь увидеть ее еще раз в зале. Но тут его настиг Петр, его начальник по слесарке.
– Ну что, торопишься?
– Да вот, пытаюсь, - сказал Королев, стараясь держаться ближе к стене, чтоб его не затоптали.
– Давай, давай, а то пропустишь самое интересное!
И пошел, так же, как так маленькая женщина, расталкивая всех локтями. Петрович смотрел на лихо прокладывающего себе путь Петра, и подумал, что, скорее всего, это рядовое событие, типа партийного собрания, или дня рождения босса. Тут он некстати засмеялся, но никто даже не обернулся - все торопились в тот зал, как на пожар.
Пройдя, наверное, километра два, Петрович почувствовал, что сильно натер себе мозоли, хоть ботинки были ношенными и удобными. Тем не менее, он стал заметно прихрамывать, когда показались, наконец, огромные двери, в открытую пасть которых вливалась вся, говорящая на разных языках, толпа. "Что же у них всё-таки стряслось?", - думал Петрович, стараясь не сильно наступать на натертую ступню.
Наконец, ему удалось войти в зал, где не было ни одного ряда кресел, как в кинотеатре, или, хотя бы, стула - все стояли, как в переполненном автобусе, шикая друг на друга, в ожидании оратора, или что у них там было запланировано.
Глава 20
Утреннее солнце освещало берег с такой интенсивностью, что ослепило
Сотрудники объекта Љ1/2 (сектор Пику), таково было официальное название "острова с лифтами", не шли дальше: по предписанию, полученному Штукком с самого "верха", они ждали прихода официального лица с корабля, и, продолжая стоять на месте, переминались с ноги на ногу, пока от "чистильщиков" не отделился человек в морской форме. Примерно сто метров отделяло его от тех, с кем он должен был поговорить. Шел он от самого дальнего катера, неспеша, поэтому те, кто сейчас его ждал, могли еще несколько раз прокрутить свою жизнь от начала до настоящего момента.
Штукк стоял рядом с Альфредом. Он заметил, что толстяк сильно нервничает, видя, как тот краснеет и дергает парализованной ногой. Такое Ральф видел не в первый раз. Однажды, поразившись "чудесному исцелению", он сказал об этом Трясогузову, на тот случай, если толстяк вдруг "пропустил" этот волшебный момент. На что Альфред ответил, что у него, как ни странно, есть очень редкий вид мышечного спазма, который никакого отношения к выздоровлению не имеет.
– Всё равно не понимаю, как такое может быть?
– вновь удивлялся Ральф, отводя глаза от дрыгающейся ноги толстяка и глядя, как медленно поднимается солнце, превращая далекий корабль в черную тень, словно его вырезали из плотной бумаги.
– По-моему, если мышца работает, то она уже не парализована, ведь так?
– Так, - кивал Альфред.
– Я уже тебе говорил, что у моего мозга есть очень редкая способность: когда я нервничаю, он, каким-то макаром, подключается к мышцам ног и заставляет их сокращаться, что, однако же, не избавляет от паралича. Мне это тоже долго объясняли, и я сам не всё понял, но, тем не менее, взял на веру, что это ерунда, и, в конце концов, успокоился.
– Успокоился, значит, - тихо проговорил Ральф.
– А, может, есть какое-нибудь средство...
– Ральф, - сказал толстяк, осуждающе глянув на него, - я десять лет проработал на этом объекте с его суперскими технологиями, и всё равно ничего не вышло, к каким бы здешним спецам я ни обращался... Всё, давай замнём эту тему - надоело. Тем более, что вон к нам идет уже, начальничек чертовых работничков.
Человек в морской форме подошел к сотрудникам объекта. В руках он держал оранжевую папку.