Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Как вы думаете, долго ли нам осталось здесь работать?
Толстяк удивленно на него посмотрел.
– Надеюсь, до конца жизни: на меньшее я не согласен.
Штукк улыбнулся, сильно напомнив сейчас своего родного брата, погибшего на Фаяле.
– Не нужно переоценивать
Толстяку не понравилось начало этого разговора, и он решил, как мог, пресечь все попытки спровоцировать себя на ответную реакцию. Он внимательно посмотрел на Штукка, потер вспотевшие ладони о колени, и сказал:
– Я всегда думал о вас, как об очень мудром, рассудительном человеке...
Штукк поднял руку, останавливая его, и промолвил:
– Только сейчас поступил сигнал о ликвидации объекта номер один, то есть нас с вами. Понимаешь, Альфи?
Трясогузов не поверил своим ушам.
– Как?
– переспросил он, улыбнувшись, боясь, что не так понял этого типа в форме.
– Повторяю. Только что, вот по этому телефону, - он указательным пальцем ткнул в красный, стоявший на правом углу стола, телефон, с треснувшим наборным диском, - мне сказали: срочно собирать всё необходимое и покинуть объект. Потом мы сядем на корабль, который стоит возле нашего острова. Вопросы есть?
Толстяк еще больше удивился: его брови взлетели так высоко, что аж лоб заболел. И тут до него дошло:
– Так это и не "чистильщики вовсе? Это они, значит, за нами приехали, что ли?
Штукк кивнул и сел на ближайший от него стул. Альфред, не отрываясь, смотрел на начальника охраны, пока тот доставал из кармана большую толстую сигару и начал ее раскуривать.
– Здесь же нельзя...
– начал, было, Альфред.
– А, впрочем, теперь-то уж...
– Так и что же нам делать, как думаете?
– отозвался, наконец, Штукк, выпуская жирную струю дыма в потолок.
Альфред не знал, что и сказать: он не ожидал такого поворота в своей карьере. И ведь ни одна сволочь не предупредила. Не зря ему так плохо спалось, и неспроста весь день он чувствовал себя, как на раскаленной сковороде.
– Вот же твари какие!
– только и мог он выдавить из себя.
– Именно что, - в тон ему ответил Штукк, снова выпуская дым, только теперь в виде большого косматого облака.
–
– Не знаю.
Оба были, словно потерянные, кинутые родителями дети. Куда им теперь идти? Кто за них слово замолвит? Где они будут работать?
Много бесполезных вопросов крутилось сейчас в их головах, но все они оставались без ответа.
– Да, - вспомнил что-то Штукк, - они больше не перезвонят, так что, у нас с тобой больше, чем три минуты.
Трясогузов смотрел в пол, прокручивая только что сказанное Штукком, и все никак не мог поверить в то, что услышал.
– То есть, они вам сказали... А какими словами... А как они вам это...
– Альфред, успокойся, - сказал Штукк, - они уже всё за всех решили. Скорее всего, как я думаю, нас переведут на ближайший объект, а именно на "Цитрон".
Толстяк молча кивнул, но это произошло, скорее машинально, чем осознанно.
– Чего вы говорите?
Штукк потушил сигару о стол и бросил ее в пустую мусорную корзину.
– Послушай, Трясогузов, нас, в любом случае, либо ликвидируют, в чем я вообще не вижу смысла, либо переведут на тот объект. Про материк я не говорю - там своих хватает. Так что, нам с тобой надо быть готовыми паковать вещи и собираться уже в дорогу. Понял меня, солдат?
Альфред снова кивнул, на этот раз кое-что соображая в своей, туго набитой мозгами, голове.
– Слушайте, - быстро заговорил Трясогузов, - если всё так, как вы говорите, то куда же денутся здешние мощности? Как они распорядятся, например, атомной станцией, или ракетами, ведь, это такое разбазаривание средств, если они их уничтожат, или... Что вообще можно сделать с такой махиной?
Штукк с минуту подумал, потом обреченным голосом сказал:
– Думаю, всё передадут военным, а уж они распорядятся этими мощностями по своему усмотрению.
– Вы так полагаете?
– Полагаю, - кивнул Штукк и встал со стула.
– Ладно, на сегодня все разговоры окончены. Предлагаю идти собираться, да и поедем уже отсюда. Я за вами приду, скажем, через два часа: мне еще поварам сказать надо и еще кое-кому из обслуги. Не медли со сборами, Альфред.