Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Какая, к чертям собачьим, карточка? Ей сколько лет, по-вашему?
– он швырнул "брошюрку" на край стола.
– Нет, вы не отходите - вы возьмите ее и посмотрите внимательно, в каком году ее завели?
Валентина посмотрела на дату оформления карты.
– Всё правильно: в этом году я ее сама заводила, три месяца назад, когда он к нам сюда прибыл, - ответила она, вжав голову в плечи, ожидая новой порции ругани.
– Почему вы не внесли ее компьютер, как полагается?!
–
– Не знаю, - тихо ответила она, - по-старинке вышло, наверное, или компьютер не работал...
– А кто знает?
– вновь крикнул он.
– И что значит, по-старинке: вы забыли, где работаете?
Валентина не знала, что на это ответить, но что-то надо было сказать, и она сказала:
– Не понимаю, как могло такое получиться, но...
– Ну, что, что, что?!
– заорал он.
– Может, это Галечка, или Сонечка заполняли?
– не унимался он. Его губы покрылись белой пеной, как у бешеной собаки. Руки Валентины невольно потянулись к своим губам, чтобы показать доктору, что у него не все в порядке с внешним видом, но он вновь так на нее глянул, что ее руки мгновенно опустились по швам.
– Я вам тут устрою комфортные условия: развели мне, понимаешь...
– прошипел он, открыв, наконец, карточку, и набросав в ней несколько строк.
– Потом внесите все в компьютер, и чтобы я подобного больше не видел. Сегодня же проверить все карточки, которые вдруг случайно завалялись, как это у вас всегда бывает. Не справишься одна, зови свою Софочку, Галечку, или еще кого - мне плевать, но чтобы здесь был идеальный порядок, понятно?!
Валентина кивнула. Ее била дрожь: никогда он, прежде, так с ней не разговаривал. Что могло его вывести из себя, она начала догадываться позже, когда переносила данные в компьютер. До нее вдруг тогда дошло, что это, скорее всего, смерть того молодого человека могла внести такие странные изменения в его поведение. Она, конечно, в первую минуту отмахнулась от этой догадки, но со временем, убеждалась, что так оно и было на самом деле.
Валентина печатала страшные слова о том, что слесаря удушили без помощи посторонних предметов, то есть руками. Она случайно сказала об этом девчонкам, и те, также случайно, сказали кому-то еще. Плавучая "деревня" ожила, и к вечеру поползи слухи, что Егора удушили свои же слесаря.
Свои "пять копеек" добавил и Валерий. Когда его, наконец, откачали, он, придя в себя, стал требовать одного из следователей, занимавшихся диверсиями на северной стороне "Цитрона". Тот пришел не сразу, полагая, что куратору новичков вряд ли что есть сказать по интересующему его делу.
– Добрый день, - сказал следователь, как только вошел в отдельную палату, где лежал Валерий.
– Добрый, - отозвался куратор, - хочу вам сообщить о происшествии...
Следователь предупреждающим жестом остановил лишний поток слов, и, спокойно присев на стул, открыл свою черную папку.
– Ваша фамилия,
– Так много всего?
– удивился Валерий.
– А вы как хотели?
– спросил, в свою очередь, следователь.
– У нас всё по форме. Вы же показания давать будете, вот и нужно записать всё в соответствии с теми требованиями, которые мы должны неукоснительно соблюдать.
Валерий, вздохнув, сообщил ему все необходимые данные. Потом, также неторопливо, будто испытывая на прочность терпение свидетеля, следователь, медленно уложил листок в папку и достал другой.
– А теперь, расскажите всё, что вы хотели, - сказал он, не глядя на Валерия, который сразу как-то устал и даже, кажется, перехотел давать эти чертовы показания. Он уже, было, подумал, а не сослаться ли ему на плохое самочувствие, но взгляд следователя, брошенный им на куратора новичков, вмиг отрезвил его и заставил заработать мысль в другом направлении. Первая фраза, мелькнувшая в голове Валерия в ту же секунду, была: "Это не шутки". Вот с этого всё и началось. Валерий выложил всю историю от начала - до конца. Следователю было подробно изложено, как он заподозрил в диверсиях Королева, по ходу рассказа, сморозив глупость о его незаконном появлении в информационном центре. Как хотел он не допустить проникновения на склад его коллегу Егора П, и как ему вообще не нравится весь тот подозрительный коллективчик слишком уж развязных и наглых слесаришек, которым всё позволено...
Следователь поднял на него удивленные глаза, но, опустив их через несколько секунд, продолжил писать под диктовку не совсем поправившегося куратора.
После сбивчивых показаний Валерия, которые он так торопился выложить, следовать, вдруг встал и, пару раз пройдясь от двери палаты до койки больного, спросил:
– Вы можете мне в деталях описать тот инцидент с информационным центром?
Валерий, приободрившись, было, вдруг осознал, что всех деталей он, как раз и не знает.
– Товарищ следователь, - сказал он, - дело в том, что об этом вопиющем случае мне было доложено одним из работников этого центра, и он...
– А разве, такого рода информацию, должны докладывать лично вам?
– спросил спокойно следователь, дав понять, что дело-то совсем не простое.
– И еще, пока вы не забыли, - он специально подчеркнул местоимение "вы", намекнув на возможные проблемы с памятью Валерия, - скажите фамилию сотрудника, сообщившего о проникновении в инфоцентр.
Тот, немного приподнявшись на подушке, стал вспоминать злосчастную фамилию, так интересующую следователя, шевеля при этом губами.
– Вы знаете, что-то я не могу... Хотя, нет, постойте... Нет, снова не то... Извините, кажется, я ее забыл. Но зато я могу определить его по фотографии: она же должна быть в отделе кадров, как думаете?
Следователь слегка покачал головой, потом, закрыв черную папку, встал.