Рейс в одну сторону

Лопатин Федор

– Проверим ваши показания. Я зайду завтра. Если еще что-то вспомните, лучше запишите это, а потом доложите мне, вам понятно?

Валерий часто закивал. Следователь вышел. Куратор тяжело вздохнул: не ожидал он таких сюрпризов от собственной памяти, которая была его гордостью: он помнил всё до мелочей, чего бы ни касалось дело, каких бы специальностей оно ни затрагивало. А теперь - на тебе: забыл какую-то дурацкую фамилию! А ведь, это был первый его подопечный, появившийся на "Цитроне" - вот это он хорошо помнил. Тьфу, пропасть!

Хоть следователь и хранил втайне свои дела, но, каким-то странным образом подозрения Валерия стали доступны общественности. Как просочилась секретная информация, никому не было понятно, но то, что в тот же день родились слухи о причастности к смерти Егора его коллег - это несомненный факт.

На каждом углу утверждалось, что в смерти молодого слесаря виноват, ни кто иной, как тот самый, который, единственный остался в живых... Имя Королева было у всех на слуху. Он был подозреваемым номер один, о чем, кстати, сказал Валерий следователю. На втором месте оказался Сергей, который вообще, в день смерти Егора, был на другой стороне острова, с женщиной, знавшей его около года. Об этом знали и многие другие, но, тем не менее, слухи о его причастности к происшествию продолжали гулять по объекту.

Глава 36

Кондрашкина шла от Полозова в совершено убитом настроении. Неужели за ней следят? Кто именно устроил эту слежку? И зачем? У нее не было сил, чтобы дать сто ответов на сто разных вопросов. Она, мотнув головой, решила, таким образом избавиться от чудовищных подозрений, в которых фигурировал начальник объекта, и дать отдых своей измученной нервной системе.

Маргарита медленно шла по рабочему коридору, и глубоко вдыхала морской воздух, прогоняемый через систему вентиляции, думая о том, как найдет сейчас охранника в состоянии глубоко сна, и... Она посмотрела на часы - шесть пятнадцать: до пересменка еще сорок пять минут. Она успеет, должна успеть.

Преодолев, наконец, извилистый километр рабочего коридора, она открыла дверь в стене. Ну, как всегда: охранник спал, сидя на стуле, прижав книжку к своей груди. "И как он на нем помещается?" - подумала Кондрашкина, глядя на грузного охранника, под которым чудом стоял и не ломался, по-настоящему, миниатюрный стульчик, если поставить его рядом с этой гориллой в черной форме.

Маргарита громко кашлянула. Охранник слегка дернулся во сне, но никаких признаков жизни больше не подавал. Она подошла ближе, и, ни мало не смущаясь, заорала:

– Рота, подъем!

Где-то она слышала, что именно эта фраза поднимает любого мужика, даже если он не служил в армии. И, действительно, тело в форме вдруг ожило и вскочило, не открывая глаз. Потом открылось одно око, затем второе.

– Рит, ты совсем уже?
– произнесло тело, всё еще не понявшее, для чего его подняли в такую рань.

Кондрашкина посмотрела на жертву ночных бдений и серьезным тоном сказала:

– Поговорить надо, Канарейкин.

Тот потянулся, зевнул. Книжку он бросил на стул. Не забыв пару раз присесть, он хриплым голосом спросил:

– О чем это?

– О многом. А именно о вчерашней ночи.

Охранник посмотрел на нее, еще не отошедшими ото сна глазами.

– А что было прошлой ночью?
– он почесал в затылке.
– Ах, да - дезинфекция.

– Вот именно, - отозвалась Кондрашкина.
– Вы всегда пишете рапорт начальству о том, что произошло за ночь?

Канарейкин еще раз потянулся.

– Спина чего-то у меня, захрясла. Рит, может, дашь мне направление на какой-нибудь массаж, а то, ведь, в следующую смену я могу и не выйти.

Кондрашкина окинула его быстрым взглядом.

– Сейчас таблетку принесу: ничего не будет болеть неделю, или полторы, если, конечно, не употреблять крепких спиртных...

– О чем ты говоришь, Ритуль, какое спиртное? Я вообще, как из армии пришел, ни капли в рот - только спорт, да бабы, извините, но без водки.

– Не верю, - отозвалась Кондрашкина, - но я предупредила.

Охранник кивнул. Она тут же повернулась к своему кабинету. Щелкнул электронный замок, и Кондрашкина, с опаской, открыла дверь. Еще не входя в кабинет, Маргарита просунула руку в щель и, нащупав выключатель, нажала клавишу. И только когда загорелся свет, она, выждав несколько секунд, решительным шагом вошла в помещение. Охранник, на всякий случай, стоял у нее за спиной, приготовясь отразить нападение того, кто, может быть, все еще был, или вновь появился в медкабинете.

– Так, где же мои бланки?
– спросила себя Кондрашкина, когда открыла нижний ящик стола.
– Надо как-нибудь разобрать этот бардак.

– Хочешь, я помогу?
– совсем некстати влез Канарейкин, всё еще стоявший в коридоре, но прекрасно слышавший Маргариту.

– Нет, спасибо: без посторонней помощи, как-нибудь... А-а, вот они!
– с этими словам она выудила толстую пачку бланков.

– Ну, и какое направление тебе написать?
– спросила она Канарейкина, посмотрев на него поверх очков.

– Ты же хотела мне таблетку дать, - удивился охранник.

– Это само собой, - ответила она, - а потом, когда действие препарата закончится?

– Ну, может быть, к тому времени, направление и не понадобится?
– неуверенно произнес охранник, по-прежнему стоя в коридоре, и не решаясь войти в святая святых медика широкого профиля.