Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Рит, ты там не уснула, а то я подумала, что вода тебя, прям, загипнотизировала?
– сказала она и шмыгнула носом.
Кондрашкина вытащила, покрасневшую от холода, руку.
– Так оно и есть: вода обладает такими свойствами. Ты думаешь, почему нельзя долго смотреть в воду, когда стоишь на берегу, или в лодке катаешься? Она притягивает к себе, и человек, сам того не осознавая, может легко в нее прыгнуть и утонуть.
–
– недоверчиво спросила Коржикова. Ее взгляд стал пугать Маргариту: с таким взглядом, полном недоверия, граничащего с безумием, можно таких дел натворить, что и не разгребешь потом.
– Враки всё это, деревенские, Лен, враки! Так, пора нам с тобой уже выходить до столовки!
– проговорила Маргарита, как можно бодрее, чтобы не нагонять еще большую скуку и пустоту на рыбьи глаза Коржиковой.
– Ты есть-то хочешь, Лен?
– Не знаю, - равнодушно ответила та.
– Вроде бы и надо перекусить, а, с другой стороны...
– Так, всё, хватит сопли на кулак мотать - пошли одеваться, а то мужики увидят тебя в эдаких-то штанах - засмеют.
Маргарита шагнула вперед и открыла дверь туалета. Коржикова кивнула сама себе и поплелась за Кондрашкиной.
В столовой было людно. Кондрашкина ни разу не пожалела, что спустилась позавтракать, хотя чувствовала, что кусок ей в горло не полезет, и чтобы его проглотить, для этого нужно, опять-таки, чудо, о котором она с утра уже успела подумать.
Она взяла себе два бутерброда с сыром, горячий чай с сахаром, и пару конфет-леденцов, чтобы заморить червячка днем, если тот вдруг оживет. Стоя возле раздаточного стола, она еще немного подумала, и взяла горсть таких же конфет: даст их потом Канарейкину - он их, похоже, любит, судя по фантикам в книжках.
Она и Елена сели за стол, подальше от входа. Кондрашкина бросила взгляд на часы: до пересменка оставалось еще сорок минут, так что должны успеть. Укусив бутерброд и пожевав его около минуты, как велел учебник по анатомии, в котором в главе о пищеварении говорилось, что тщательно пережеванная пища гораздо полезнее, чем килограмм мыса, или что-то в этом духе, она, сделала глоток чая. Посмотрев на Елену, Кондрашкина заметила, что она так и не притронулась к еде.
– Ты чего это, подруга?
– строго спросила Кондрашкина.
– Ну-ка, давай, налегай на свою жалкую сосиску в тесте!
– Не могу, Рит - тошнит меня с самого утра, - пожаловалась Елена.
Кондрашкина внимательно на нее посмотрела.
– И сколько дней тебя тошнит?
– Не знаю, по-моему, второй, - пожала плечами Коржикова, и приготовилась уже откусить маленький кусочек.
– У тебя грудь болит?
– спросила Маргарита.
– Нет, - ответила Коржикова, приготовляясь снова откусить сосиску.
–
Елена потрогала, и сморщила лоб.
– Ударилась что ли где?
– спросила Елена саму себя.
– А ты вторую потрогай.
Та потрогала - снова болит.
– И там ударили?
– с легким подозрением в голосе спросила Маргарита.
– Ты знаешь, я не помню, - ответила Коржикова, - может, когда ящики таскала?
Маргарита всплеснула руками.
– Какие у тебя в лаборатории ящики?
– Тесты там разные, на днях привезли, - начала перечислять Елена, - препаратов кучу, реактивы, "стекло" лабораторное.
– А что, у вас мужиков, что ли, нету?
– Да вот, нету, - ответила Елена, - был один, да и того забрали куда-то вниз.
Маргарита нахмурилась.
– А что там ему, внизу, делать?
– Откуда ж мне знать?
– в удивлении подняла брови Коржикова, - Оттуда виднее, - она показала пальцем в потолок.
Маргарита почувствовала, что этот жест стал ее раздражать: мигом ей вспомнился Рыльский с таким же, указующим вверх, перстом.
– Ну, тогда не знаю, что с тобой, - сказала Маргарита.
– И я не знаю, - повторила за ней Коржикова и вздохнула.
Наконец, Елена откусила сосиску, и, поморщившись, выплюнула ее на тарелку.
Маргарита вновь с подозрением на нее посмотрела.
– А что бы ты сейчас хотела съесть?
– спросила она.
Тут же у Елены задрожали губы и руки.
– Я бы сейчас, знаешь, что съела бы?
– Ну-ну?
– Не поверишь: яблоко моченое в квашеной капусте, и рассольчику бы стакан махнула!
Маргарита откинулась на спинку стула, очевидно, сделав для себя кое-какие выводы, и спросила:
– А "гости" у тебя давно были?
– Кто?
– не поняла Елена.