Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Может и не понадобится, - согласно кивнула Маргарита.
– Ладно, не надо никакого направления. На, вот тебе - блистер...
– Как?
– переспросил он.
– Упаковку держи, бестолочь!
– Всю упаковку даешь?
– спросил Канарейкин.
– Да нет же: возьми одну таблетку, но прежде, прочти название: так полагается, - нетерпеливо ответила Кондрашкина.
–
– Ну, когда берешь чужие таблетки, должен сперва убедиться, что это именно то, что тебе нужно, то есть, не надо сразу глотать то, что сунули в руку.
Охранник посмотрел на нее, как на существо с другой планеты.
– Да ладно, какая разница: таблетка - она и в Африке таблетка.
Кондрашкина зло на него посмотрела.
– Ты и впрямь дурной, или не выспался за смену? Тебе могут подсунуть, всё что угодно, и, проглотив какую-нибудь дрянь, будешь потом, не знаю, от другого лечиться, в лучшем случае...
– А в худшем?
– перебил он ее.
– Слушай, иди уже, - махнула она рукой.
– Название посмотрел?
– Да, - отозвался он, уходя к своему стулу.
Кондрашкина села за стол: Канарейкин раздражал ее своей неповоротливостью мозга и общей дебильностью... Она даже подходящего слова не могла подобрать. И только через минуту Маргарита вспомнила, зачем вообще с ним заговорила.
– Эй, Канарейкин!
– крикнула она, выбегая из кабинета.
– Тут я, - ответил охранник, присев на стул и открывая книжку на, заложенной конфетным фантиком, странице.
– Так ты мне и не ответил.
– Чего не ответил: название таблеток?
– Нет же!
– сказала она, стараясь не выдать своего волнения.
– Вы пишете рапорты начальству, когда происходит что-нибудь... Когда случается какое-нибудь происшествие?
– она не могла подобрать нужных слов: всё-таки Маргарита выдала свое волнение, так тщательно ею скрываемое. Но Канарейкин, с его общей неповоротливостью, не заметив этого момента, просто ответил:
– А что такого произошло: обычный случай. Вон, у Рыльского твоего, почти каждую ночь такое случается, и ничего.
Маргарита открыла рот от удивления.
– Как это?
– А ты у него спроси, - ответил охранник.
– Он тоже, однажды, спросил про рапорты, а я ему тогда сказал, что чем больше рапортов, тем больше проверок, как у него, так и у нас. Короче, Рит, не парься - не будет никакого рапорта.
Маргарита выдохнула
– Или я опять не въехал?
– спросил охранник, искренне не понявший ситуацию.
– Нет, если тебе надо - я напишу: ты только скажи.
Кондрашкина протестующе замахала руками и, поперхнувшись слюной, сквозь кашель, вытолкнула слова:
– Нет, не надо... Кхе-кхе... Не пиши рапорт...кхе...
– Может, по спине постучать?
– спросил Канарейкин, и вскочил со стула с готовностью помочь Маргарите.
Она снова замахала руками. Потом, откашлявшись и отдышавшись, сказала:
– Спасибо тебе - всё нормально.
– Пожалуйста, - пожал плечами охранник, - всегда рад помочь.
Маргарита повернулась на месте, как солдат на плацу, и зашла в кабинет.
Сидя за столом, на котором была навалена гора, так и не разобранных за ночь, бумаг, она некоторое время соображала, что вроде бы что-то упустила, но что? Потом, как молния, мелькнула в голове мысль: Рыльский - сволочь!
Она тут же встала, посмотрела на часы: без десяти семь - скоро он придет!
Кондрашкина стала нервно ходить по кабинету, думая, как бы, незаметно для Рыльского, выведать у него то, что творится здесь по ночам в его смены. Но, так ничего и не придумав, услышала разговор за дверью: с Канарейкиным здоровался Рыльский.
Маргарита чертыхнулась, и, забежав в санузел, закрылась изнутри. Она посмотрела на себя в зеркало: растрепанное красное чудовище глядело на нее с той стороны зеркального стекла. Испуганные глаза покраснели, как после долгого чтения книжки мелким шрифтом при паршивом освещении.
Она услышала, как открылась дверь кабинета.
– Маргарита Павловна, я уже здесь!
– задорным голосом прокричал Рыльский.
– Да, да, я слышу!
– ответила она, как можно бодрее, и включила холодную воду. Наскоро умывшись, и приведя волосы в порядок, она, еще посмотрев на себя в зеркало, и, не вполне удовлетворившись увиденным, решила все-таки выйти. "Что-нибудь придумаю", - сказала она себе, открывая дверь санузла.
– Доброе утро, Маргарита Павловна!
– радостно сказал Рыльский.
Она не ожидала увидеть его в таком приподнятом настроении и, заподозрив неладное, тем не менее, улыбнулась в ответ:
– Здравствуйте...
– ответила она. К своему стыду Кондрашкина забыла не только отчество своего сменщика, но и его имя! Вот это да - дожила!
– Как прошла ночь?
– спросил он, доставая из портфеля какую-то маленькую вазочку, и, не дожидаясь ответа, отдал ее в руки Маргарите.