Рейс в одну сторону

Лопатин Федор

Рыльский стоял посередине кабинета, не зная, что ему делать.

Когда она справилась с кашлем, встала, подошла к двери кабинета и прислушалась: ни единого звука она не расслышала - охранник еще не сменился. Маргарита вновь повернулась к Рыльскому.

– Итак, расскажите мне всё, что здесь было, - требовательным тоном сказала Кондрашкина, уверенная в том, что тот ей сейчас всё выложит, как на духу.

Рыльский улыбнулся, как мог, потом покосился на телефон, висевший на стене, и глазами попытался ей показать, что, мол, в нем-то всё и дело. Она сразу всё поняла, и, в свою очередь, показала глазами на санузел. Рыльский, на цыпочках, и чуть ли не сделав крысиные лапки, подошел к санузлу и открыл дверь. Кондрашкина показала ему пальцем на выключатель. Через секунду в санузле загорелся свет. Кондрашкина сделала несколько шагов и зашла в санузел вслед за Рыльским, плотно прикрыв за собой дверь. В маленьком помещении было тесно, но Маргарита, каким-то образом, подвинув Рыльского, протиснулась между ним и стеной к раковине, включив на всю "катушку" холодную воду.

– Итак?
– вновь задала она вполне понятный вопрос.

– Что, итак?
– переспросил Рыльский.

– Рассказывать будете?

– Ну, да, наверное, - ответил он, и губы его задрожали.
– Мне запретили, я же вам сказал!
– чуть ли не взмолился он, глядя черными мокрыми, от подступивших слез, глазами на беспощадную женщину, благо, что у нее в руках не было кухонного ножа.

– Я повторюсь для особо одаренных: мне нужна вся информация... Хотя нет, не так. Дело в том, уважаемый... черт, как же...
– она так и не вспомнила этого дурацкого имени своего коллеги.
– Вот, точно!
– выкрикнула Маргарита, словно она придумала состав эликсира молодости, - уважаемый коллега, пожалуйста, хотя бы намеками, дайте мне понять, что здесь произошло.

Бедняга Рыльский выглядел так жалко, что она, чуть, было, не решилась прервать свой допрос, но, тут же собравшись, задала наводящий вопрос:

– Послушайте, коллега, мы с вами находимся в одной лодке, или даже, нет - в корыте, в дырявом ржавом корыте, которое, того и гляди, пойдет ко дну. Мы с вами просто не успеем рассказать всего другу другу, если будем тянуть резину. Давайте, начну я. Короче, - сказала она и села на ванну, - вчера я услышала чье-то дыхание у себя за спиной, причем в кабинете никого, кроме меня, не было. Я подумала, что это работает вентиляция, но потом, мысленно сравнив звуки, которые я как-то слышала раньше, поняла, что это не она. Тогда я приказала охраннику, чтобы он законопатил все щели в двери и провел в кабинете дезинфекцию. И только потом, подождав, для верности, пятнадцать минут, я снова вошла в кабинет, но ничего не обнаружила - никакого трупа нарушителя. Вот и весь мой рассказ. Теперь очередь за вами, - она вопросительно посмотрела на чуть успокоившегося Рыльского.

–

А что я должен рассказывать - вы уже всё изложили, и, я бы сказал, довольно подробно - у меня бы так точно не получилось, - ответил он таким тоном, будто дело уже решилось.

– Хватит паясничать!
– прикрикнула она, не опасаясь, что прослушка на телефоне достанет их и здесь.
– Мне нужны недостающие фрагменты этой мозаики.

– Какие еще фрагменты? У меня было то же самое, что и у вас. Я и дезинфекцию так же делал, вернее, Самойлов, охранник мой...

– Ясно, - ответила она.
– А вы не знаете, докладывал ли ваш Самойлов своему начальству о тех ночных кошмарах, которые вас посещали?

Рыльский, обрел, наконец, некоторую устойчивость, как физическую (теперь его не шатало из стороны в сторону, как то сухое тощее дерево на ветру), так и психологическую - взгляд его стал спокойнее, язык произносил связные предложения, а не отдельные слоги, будто выплевываемые изо рта. Он приосанился и сказал:

– Я этим вопросом не интересовался: мы сделали дезинфекцию и разошлись по своим делам.

Маргарита не ожидала такого равнодушного отношения к ночным кошмарам, но, набравшись терпения, спросила:

– А если поинтересоваться у Самойлова этим вопросом?

Рыльский пожал плечами.

– Вот и поинтересуйтесь, если хотите.

– То есть, вы не будете принимать участия в этом допросе?

– Нет, - ответил Рыльский - мне это не интересно.

Кондрашкина со злостью ударила кулаком о чугунную ванную, и, взвыв от боли, услышала от коллеги совершенно ненужные слова сожаления.

– Да пошли вы к черту, Рыльский!
– не выдержала она.
– Почему мне больше всех надо?

– Вот этого я точно не знаю, - ответил он.

– Нет, вы серьезно так думаете, или прикидываетесь дурачком деревенским?

– Да, я так думаю, - кивнул он, как ни в чем ни бывало.

Она помолчала несколько секунд, понимая, что эту стену так просто не пробить.

– Хорошо, другой вопрос: вы звонили кому-нибудь по данному инциденту, когда услышали эти звуки?

Рыльский кивнул.