Роман с куклой
Шрифт:
– О чем это вы?
– Так, не слушай… – отмахнулась Ева. – Куда же мы все-таки идем?
– После увидите, – уклончиво ответила Тоня. – Вообще говоря, вам в деревню лучше не возвращаться.
– Это еще почему? – возмутилась Ева.
– Там Телятников со своими дружками.
– Оч-чень хорошо! – вскинулась Ева. – Он-то мне и нужен! Все, мы возвращаемся…
– Да постойте вы! – закричала Тоня, ухватив ее за рукав легкой куртки, спасавшей от мошкары. – Нельзя вам туда… Этот Телятников – совсем отмороженный!
– Ну и что он мне сделает? – хищно спросила Ева.
– Я не
– Да и у нас то же самое! – отмахнулась Ева. – А почему ты Телятникова не боишься?
– Боюсь, – сказала Тоня. – Но… Я даже не знаю, как объяснить!
– Как умеешь.
– Тогда я вот что скажу – у меня отец. Не то чтобы Телятников его уважает, но он его остерегается – потому что знает: отец точно убьет его, если со мной что случится. Из-под земли достанет! Ну, а отец, в свою очередь, не особо к нему придирается, потому что не хочет рисковать мной. У них обоих – нейтралитет меж собой, что ли…
– А милиция? Настоящая милиция у вас есть?
– Есть, – с достоинством произнесла Тоня. – Андрон Федулов. Но он один против всех. И потом, над ним начальство тоже есть, а начальство это больше за Телятникова, чем за правду…
– Ну, тогда герой он у вас, этот Федулов, если против всех!
– Разве герой?..
Но Ева не ответила ей, она задумалась. Тоня явно что-то недоговаривала. Она снова захотела расспросить девушку о событиях той злосчастной ночи, но вместо этого вдруг встрепенулась:
– А это что шумит? Водопад?
– Так это речка наша, Синичка! Во-он она…
Ева направилась в сторону реки, ожидая увидеть очередную красоту. Так оно и получилось – Синичка, несмотря на уменьшительно-ласкательное название, довольно бурно текла по порогам, создавая в своем ложе вихри и водовороты.
– Ух ты… – пробормотала Ева, потом, балансируя, потянулась рукой к воде. До ее лица долетали ледяные брызги.
– Осторожней! – Тоня дернула ее назад. – Унесет – и не выплывешь… В этом месте очень сильное течение.
– А холодная какая… Бр-р! – Ева смахнула водяную пыль со щеки, повернулась к своей спутнице. – Ты чего?
Тоня смотрела в сторону – напряженно и с беспокойством. Ева проследила ее взгляд – из-за деревьев шел к ним человек в военной форме, с ружьем за плечами, и на его тонких губах дрожала улыбка. Из-под фуражки висели прямые, светлые – точно солнцем выбеленные – волосы.
– Телятников… – шепнула Тоня. – К нам прямо идет!
– Пусть идет… Давно мечтаю с ним побеседовать.
– А-а, барышни… – пропел воевода, приблизившись к ним почти вплотную. – Лесникова дочка и ты, моя милая… Супруга покойного писателя, так я понимаю? Прямиком из Москвы, да?..
Ева молча глядела на него.
– Ну, чего молчишь? – Он снял с плеча ружье и слегка ткнул им Еву. Она хладнокровно отвела рукой от себя ствол.
– А что тебе сказать, милый? Дурак ты, вот что… – с веселым бешенством произнесла Ева. Тоня вздрогнула, посмотрела на нее смятенно. Но Ева никакого страха не чувствовала.
– Но-но… – Лицо Телятникова моментально окаменело. – Ты как разговариваешь – ты, фитюлька столичная?..
– Не нравится? Ничего, привыкай… – благодушно посоветовала Ева. – Я ведь завтра уезжаю отсюда. Из города буду в Москву звонить. Ты не знаешь, а я тебе скажу – у моего мужа есть весьма влиятельные знакомые. Пока они сидят у себя по кабинетам, не чешутся. Но ничего, думаю, я их раскачаю. Всех на уши поставлю!
– Ой-ой-ой… – недобро осклабился Телятников. – Испугала! У нас здесь своя власть!
– С кресла она слетит, твоя власть! – Ева для убедительности потрясла перед его носом кулаком. – Я не успокоюсь, пока твоего Мигунова не посадят и тебя вместе с ним! Я до европейского суда дойду!!! Я, между прочим, очень упорная… Сюда столько комиссий да проверяющих приедет, что сам не рад будешь! – закричала она. – Что ты с моим мужем сделал, а?
– Ева, не надо… – прошептала Тоня и тихонько потянула ту за рукав. – Не надо, не связывайтесь вы с ним… Пожалуйста!
Но Еву уже невозможно было остановить. Телятников, насколько она могла судить, принадлежал к наихудшему типу мужчин – самоуверенный нахал, который встречается повсеместно. К тому же явно склонный к жестокости, если не к садизму. Обычно подобные субъекты бьют жен, а перед дружками похваляются своей удалью. Они холодны, осторожны и расчетливы, но в случае крайней опасности способны на все.
– Ты ведь трус на самом деле, я знаю, – сказала Ева, глядя Телятникову в ярко-серые, почти белые от ярости глаза. – Надел на себя эту форму ублюдочную… Это кто ж ее придумал, какой модельер?.. О, дружи-ина! – произнесла она саркастически. – Наверное, нравится, когда тебя воеводой называют?.. Воево-ода! Смешно, честное слово. Мания величия у тебя, дружок, – вот что!
– Ева, прошу вас… – в отчаянии прошептала Тоня. – Ева, миленькая…
– Ты думаешь, Мигунов тебя защищать будет? Не дождешься! Он из тебя козла отпущения сделает, – радостно продолжила Ева. – Скажет – воевода мой во всем виноват, у начальства ведь всегда подчиненные виноваты… И тебя посадят, непременно посадят! Я Сазонова знаю, я к Сазонову пойду – он Данькин однокурсник бывший, он на всю страну, на весь мир шум поднимет! – Ева, ошалев от ярости, уже не понимала, что кричит Телятникову в лицо. – Ты ведь слышал о Сазонове, да, слышал?.. Сначала посадят тебя, а потом – Мигунова!
Она не замечала, как по его лицу бегут тени, дрожат выгоревшие ресницы, кривится в улыбке узкий рот…
– У, ведьма! – вдруг с ненавистью выдохнул он и с силой толкнул Еву в грудь.
– Ой, мамочки… – заголосила Тоня. – Ой, что ж это делается, а?!
– Ведьма… – напирал на Еву Телятников. – Никуда ты не поедешь, никому ничего не скажешь – вот что! Потому что я тебе не позволю, да, я…
И тут она опомнилась. Поняла, какого зверя дразнит. Но в следующее мгновение он снова толкнул ее – и Ева, потеряв равновесие, спиной полетела в реку. Взмахнула руками и окунулась с головой в стремительный ледяной вихрь, который завертел ее, понес вперед, вниз. Вынырнула с замершим на губах криком и увидела, словно сквозь белесую пелену, как Телятников улыбается ей вслед, а по берегу, спотыкаясь, бежит Тоня, кричит что-то, тянет к ней руки…