Русская ёлка: История, мифология, литература

Душечкина Елена В.

Мемуары, которые я здесь использую, по большей части написаны людьми, выросшими в обеспеченных интеллигентских семьях. Документальных сведений о ёлках в других слоях общества, в городских семьях среднего и малого достатка гораздо меньше. Однако, судя по количеству продаваемых перед Рождеством деревьев, по информации в газетах, по фотографиям в журналах и, наконец, по литературным произведениям можно утверждать, что к рубежу XIX–XX веков начали устанавливать ёлки и проводить детские праздники в большинстве домов всех слоев городского населения.

Обычай этот наконец был принят и купеческими семьями. Консервативность психического склада этого сословия и принятый в этой среде образ воспитания не способствовали распространению ёлки. Однако постепенно, уступая настоятельным просьбам своих дочек, хотевших, чтобы и в их доме было «всё,

как у людей», купцы начали устраивать у себя ёлки. Язвительные юмористы, для которых купеческий быт стал одним из постоянных предметов насмешек, публиковали сценки, в которых купеческая чета устраивает ёлку только потому, что «теперь это модно» и «во всех порядочных домах бывают ёлки» [224, 3]; скучающие на святках купеческие дочки умоляют отца пригласить на ёлку гостей, ссылаясь на праздники «в чужих домах» и говоря, что у них дома, «как в монастыре», и пр. В таких сценках «купеческие ёлки» изображаются как нелепость и безвкусна: «Жареным гусём пахнет, печёной ветчиной и лампадками в квартире богатого купца… К этому запаху примешивается и запах ельника от рождественской изукрашенной ёлки, стоящей в углу зала» [225, 64]. В этом сказывалась инерция уничижительного и презрительного отношения к купцам и их быту. Однако изредка встречающиеся воспоминания о ёлках выходцев из купеческих семей свидетельствуют о том же сентиментально-восторженном отношении к ним детей, какое известно нам по мемуарам людей из среды «образованной интеллигенции» [см., например: 126, 86].

Несмотря на сопротивление местных церковных властей, стали повсеместно проводиться ёлки и в сельских школах, в защиту которых выступил В.В. Розанов, сочтя вмешательство церкви посягательством на совершенно безвредный и к тому же доставляющий детям столько радости обычай. Писатель требовал от Святейшего Синода специального на то разрешения, говоря, что «запрещение ёлки в школе равнялось бы запрещению её полному, потому что не в избушке же крестьянской устраивать её для шестидесяти или ста учеников» [354, 153]. Организация праздника для крестьянских детей «на городской манер» считалась Розановым исключительно важным делом и рассматривалась им как «светлый момент» в их жизни:

И вот на этом мрачном фоне будничной жизни, не скрашиваемой даже праздниками, светлым пятном является рождественская ёлка. Стоит она в высокой комнате сельского школьного дома, вся разукрашенная и сияющая огнями. В тёмно-зелёной хвое её светлыми бликами лежат полосы огней и прячутся разноцветные сласти. А вверху горит золотая звезда.

[64, 3]

Нормой становится устройство по городам общественных ёлок для детей. «Контингент их участников, — как пишут авторы «Очерков городского быта дореволюционного Поволжья», — мог быть самым различным — это могли быть дети, принадлежащие к одному какому-то сословию, бедные дети, дети со всего города без различия сословного звания и состоятельности родителей» [156, 172].

Широчайшее распространение получает устройство благотворительных ёлок для бедных детей, которые организовывались как разного рода обществами,так и отдельными благотворителями. Проведение «ёлок для бедных» в народных домах, в детских приютах всячески пропагандировалось и поощрялось, свидетельством чему являются заметки в периодической печати, рассказы о благотворительных ёлках, а также рисунки и фотографии в праздничных выпусках газет и журналов: «Ёлка в детском приюте» [271, 1089], «Ёлка в народном доме» [274, 1055], «Ёлка для бедных детей, взятых на улицах столицы, в доме С.-Петербургского градоначальника, 28 декабря 1907 г.» [275, 39] и др. Ежегодно устраивали ёлки для детей рабочих окраин столицы братья Альфред и Людвиг Нобели. После их смерти традиция этих ёлок, проходивших в Народном Доме на Нюстадтской улице, была продолжена. Об организации праздника ёлки для бедных детей Московским Обществом помощи бедным вспоминает М.В. Волошина-Сабашникова:

Мама участвовала в проведении таких праздников для детей нашего квартала, а мы с нашими друзьями помогали ей. В снятом для этого

мрачном помещении рядом с пользовавшейся дурной славой рыночной площадью собирались дети бедняков. После популярной в народе игры с Петрушкой… зажигали свечи на большой ёлке. В соседней комнате раздавали подарки. Каждый ребёнок получал ситец на платье или косоворотку, игрушку и большой пакет с пряниками. Друг моего брата, принимавший участие в раздаче подарков, умел очаровать каждого, позволяя выбирать самому ребёнку, что ему нравится, и советуя взять такую материю, которая ему идёт. Такое отношение для этих детей было совсем необычным. Я тем временем играла с другими детьми у ёлки.

[82, 103]

«Средства на проведение ёлок или собирались по подписке внутри определённого слоя городского населения, или складывались из добровольных пожертвований, или же специально выделялись городскими властями» [156, 172]. В рождественской литературе тема благотворительных ёлок освещалась постоянно: в сценках А.Н. Лейкина «На ёлке» (1889) и «В Новый год» (1893) купцы приезжают на ёлку в детский приют, которую они сами устроили и чем они очень горды [222, 3; 219 , 3-4]; в рассказе И.В. Родионова «С рождественской ёлки» (1909) богатый владелец типографии устраивает ёлку с подарками для учеников и «типографской детворы», инициатором которой была его пятнадцатилетняя дочь [352, 61-65]; в рассказе Н. Перетца «Ёлка» (1872) хозяин фабрики организует праздник ёлки для детей рабочих [312, 506-524]; в рассказе Е.О. Дубровиной «Бабушка-невеста» (1888) заводчик в Восточной Сибири устраивает ёлку для своих рабочих, чем они очень довольны [125, 1429-1434], и т.д. и т.п. Эти произведения в значительной мере отражают то, что происходило на рубеже веков в российской жизни. Ёлки устраивались даже в глухом Царевококшайске (ныне Йошкар-Ола). В 1890 году газета «Волжский вестник» рассказывала о детской ёлке в чебоксарском «благородном» клубе:

3 января … была устроена ёлка и детский танцевальный вечер с туманными картинками. Инициатором этого вечера был врач С.М. Вишневский. Подписка была назначена по 1 рублю с каждого маленького участника. Всего организаторам удалось собрать 35 рублей.

[156, 172]

М.И. Ключева, с детства двадцать лет проработавшая белошвейкой в Петрограде в мастерской П.Я. Малыгиной, вспоминает о ёлках с подарками, которые в 1880-х годах хозяйка, несмотря на свою обычную «вспыльчивость», регулярно устраивала для своих молодых работниц:

Приближалось Рождество. Это был большой праздник. Хозяйка принесла большую ёлку, квартира наполнилась приятным сосновым запахом. Накануне Рождества мы работу закончили в два часа, мыли полы, срочные заказы отправили по клиентам и стали убирать ёлку, вешать игрушки, пряники, яблоки, хлопушки — в убранстве ёлки участвовали все от мала до великого, больше всех радовался маленький Володя. Хозяйка Марфуше подарила прюнелевые сапоги и фартук. Старшей мастерице — ситцу на летнее платье, нам выдала, всем ученицам, по 50 коп. серебром.

[186, 177]

В некоторых знатных домах проводились ёлки специально «для прислуги с семьями»; Ф.Ф. Юсупов вспоминает, что его «матушка за месяц до праздника спрашивала… людей, кому что подарить» [493а, 61].

Инициаторами устройства праздников с ёлкой были выходцы из народа, от природы наделённые организаторскими способностями. К.С. Петров-Водкин в автобиографической повести «Хлыновск» вспоминает о сапожнике Иване Маркелыче, который, добровольно приняв «на себя староство ремесленной управы», вёл просветительскую работу среди ремесленников, «желая дать своим товарищам разумный отдых и развлечение». Однажды (по-видимому, это было в начале 1890-х годов) Иван Маркелыч «задумал город удивить» и «месяца за полтора до святок начались приготовления к вечеру-ёлке, который должен был состояться в одной из городских гостиниц. Для детей, помимо раздачи грошевых подарков, готовили спектакль». Сценарий представлял собой вариации из народных сказок — со «злодейкой Ягой», волком, Аленушкой и пр.