Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?
Шрифт:
Отзвуки этих миграций, вероятно, присутствуют и у Саксона Грамматика, который описал войны датчан с «хуннами», выступавших союзниками «рутенов».
Антропологи тоже говорили о возможности подобных миграций на север. Так, академик H.H. Чебоксаров считал, что «часть населения Восточной Прибалтики до сих пор сохранила причерноморский облик». Суммируя указанные данные, А.Г. Кузьмин писал, что речь, по-видимому, идет о миграциях IX в., когда часть алан, носителей салтовской культуры Подонья, мигрировала после разгрома этой культуры кочевниками на север, к берегам Балтики. Он считал, что основной центр этих мигрантов располагался на острове Эзель (Сааремаа) и именно он был тем самым «островом русов», о котором так часто писали восточные авторы и который саги знали как «Холмгард».
О присутствии на Балтике в раннем средневековье этнических импульсов с юга говорят работы археологов, особенно калининградца В.И. Кулакова. По его словам, «непосредственной прелюдией» к процессам интенсивных межэтнических контактов в регионе «стали заключительные аккорды гуннских войн. Они заметно
Еще Вульфстан в IX в. отмечал сохранение на «эстском» берегу, т. е. восточнее Вислы «гуннских» обычаев (употребление знатью кобыльего молока, устроение конных скачек после поминального обряда и т. д.). Позднейшие исследования подтверждили эти наблюдения. Археологи находят в Пруссии множество свидетельств «степного» влияния: это и распространение псалий с зооморфными навершиями, это и пышные шаровары со складками в духе прусской и аварской традиций костюма рубежа VII–VIII вв., представленным на «Кольце из Штробьенен» (Кулаков В.И. История…, с. 133). Преимущественно, это влияние шло не непосредственно из Причерноморья, а из района среднего и нижнего Подунавья, бывших в VI–VIII вв. центром мощного Аварского каганата.
184
Река на северо-востоке Балкан, возле которой произошла упомянутая битва между коалицией во главе с гуннами и союзом, предводительствуемым гепидами.
Аттила, с фрески Э. Делакруа
В свою очередь, контакты славян, балтов и скандинавов не были игрой в одни ворота в смысле набегов и инфильтрации северян в верхушку родовых коллективов и «протокоролевств» от Поморья до Эстонии. Шла и обратная тенденция, собственно, начавшаяся еще в эпоху господства готов на Балтике: по подсчетам литовских историков, многие из легендарных королей готов, герулов и других германцев, известных по Иордану и другим источникам, носят имена скорее балтские, нежели германские. Это может быть сильное преувеличение, но во всяком случае имя Galind (от одноименного балтского этнонима) было широко распространено у вестготов – даже столетия спустя после ухода из Прибалтики (см. Балто-славянские…, с. 133).
Аварские мотивы в балтийском искусстве.
Кольцо из Штробьенен (Пруссия, VIII в.)
При этом на островах Борнхольм и Готланд происходила, как выразился В.И. Кулаков (с. 137), «этническая диффузия» скандинавов и населения Пруссии. В частности, на островах Западной и Центральной Балтики жители в V–VI вв. «активно перенимают прусские обычаи (захоронение коня, структура и детали женского убора….», западнобалтские арбатолевидные фибулы и поясные накладки с прорезным геометрическим орнаментом показывают «многонациональный состав островитян» (Кулаков, с. 131). Это влияние существовало вплоть до XI в., когда в рисунках на надгробиях Готланда обильно изображались такие детали одежды умерших, как например, вышеуказанные «прусско-аварские» шаровары со складками.
По-видимому, аналогичные этнические импульсы достигали и отдаленных уголков славянского Поморья. «Возможно, – пишет в своей диссертации историк A.A. Молчанова, – традиция использования каменных сооружений, получившая к IX в. широкое распространение на (славянском – A.B.) побережье Балтики, в какой-то мере связана с балтами. Косвенно на это указывают данные топонимики. Многие топонимы острова Рюген и прилегающих территорий, с которых началось распространения «каменной традиции» в западнославянских землях, – балтского происхождения, и указывает на присутствие в это время балтского населения». В.Н. Топоров указывает: «Сам факт нахождения прусской топонимики (и антропонимики) к западу от Вислы теперь уже не вызывает сомнения… балтийский элемент (или точнее, «балтообразный») представлен и на существенно более западных территориях южного побережья Балтийского моря до Шлезвига и Голштинии» (БСИсс-я). Среди этих топо– и гидронимов, в частности, такие известные, как Гданьск, Моттлау, Пирсна, Парсента и т. д.
Славяне тоже не были пассивной стороной в этом процессе «этнической диффузии». Мы уже упоминали о присутствии значительной доли славянских находок в шведской Бирке. В свою очередь, датский археолог И. Ульриксен пишет о наличии десятков славянских топонимов в юго-восточной, островной части Дании, и о присутствии славянской керамики X–XII вв. во многих частях этой страны, что предполагает там «массовое присутствие славян» (Across…, р. 240–241).
С другой стороны, мы знаем, что западнославянские имена активно проникают в балтскую среду (напр., в прусском списке Р. Траутманна: Boguslaus, Miroslaw,Wocizlaw и т. д.). Западные балты-гончары подражают славянской по происхождению фельдбергской, а затем фрезендорфской керамике. Наконец, нельзя не отметить скреплявшие разные народы Балтики династические связи: из саг мы знаем о браках знатных скандинавов с вендами. Так, согласно «Саге о Иомсвикингах» три дочери правившего в конце X в. князя Бурицлейфа (Бурислава?) оказались замужем
185
Согласно Ксантенским анналам,
Эти факты, в т. ч. архелогические, заставляют по-новому взглянуть и на самый, пожалуй, сильный аргумент норманнизма, связанный с вышеупомянутыми послами «русов», перенаправленными византийским императором к Людовику Благочестивому в 839 г. Как сообщают Вертинские анналы, «очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они (послы – A.B.) из народа свеонов [gentis esse Sueonorum]. Хотя ряд историков пытался и пытается истолковать Sueonorum в самых разных этнических ключах [186] , у нас нет оснований не доверять франкскому владыке.
186
Еще в XIX в. вслед за польским историком XVI в. Матвеем Меховским, писавшим, что река Шпрея в Поморье называлась у славян Свеной, а жители ее берегов – свевами, Ю. Венелин предположил, что и слово «свеоны» здесь разновидность написания того же славянского племени. В наше время некоторые исследователи пытаются доказать, что Sueonorum – это в действительности кавказцы-сваны, упоминавшиеся еще античными авторами в схожей транскрипции (т. е. речь идет о послах Причерноморской Руси).
За два года до описываемых событий его владения подверглись нашествию этих самых северян и, вероятно, Людовик знал их достаточно хорошо. При этом был настолько обеспокоен подозрениями, что послы в действительности скорее разведчики нового набега, что приказал «удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть». Вместе с тем сам факт, что понадобилось тщательное расследование для изобличения русов как «свеонов», показывает, что это были не совсем «шведы».
Это предположение подкрепляется тем, что, согласно источникам, на которые ссылается Адам Бременский, свеонами (как и данами) в его время считались те, кто населял северное побережье Балтики и «все прилегающие к нему острова» (IV, с. 116, 12) вплоть до находившегося где-то у Финского залива Края женщин (там же, 14). Что считать этими северными островами – вопрос непростой: однозначно Готланд, Эланд и Борнхольм, и, вероятно, другие территории, в действительности – части материка. Сам Адам в цитированном отрывке указывает, например, на находившийся под властью свеонов «остров» Курланд (Курляндию) и располагавшийся «вблизи Края женщин, немного выше города свеонов Бирки» «остров» Эстланд (Эстония) (там же, с. 16, 17). Кстати, Самбию многие средневековые авторы также не считали частью материка.
Таким образом, получается, «свеонами» в представлении хронистов могли быть жители не только Скандинавии, но и островов Балтики, и даже его противоположного от Швеции берега. В этническом плане – с учетом данных археологии, это и скандинавы и пруссы (точнее, население позднейшей Пруссии), которые активно заселяли Готланд и Борнхольм – коренные области этих самых «свеонов», а может быть, эсты и кто-то еще [187] .
Тогорвый путь Самбия – Вирумаа, по В.И. Кулакову
187
Кстати, и термин «норманн», возможно, был шире этногеографического понятия «скандинав». Так тот же Адам Бременский писал (Кн. IV, схолия 116.12): «Данов, свеонов и прочие племена, которые обитают за Данией, франкские историки всех именуют нортманнами, тогда как римские историки называют так гипербореев». Но гипербореи в античной, в т. ч. римской традиции – жители неопределенной крайней северной, в т. ч. северо-восточной части Европы. Также и у византийцев «норманны» – обитатели далекого и этнически неясного Севера. В этой связи спор византийского и франкского императоров Василия I и Людовика II, можно ли применять титул кагана, «равного королю», только к правителю авар, или также хазар, болгар и норманнов (Nortmanni)», возможно и не имел ввиду шведов или норвежцев. А с учетом вышеуказанной «прусско-аварской» культурной традиции, появление чисто аварского титула «каган» именно на южном, а не северном берегу Балтики представляется вполне логичным.
Да, скажет читатель, довольно занятная этническая мешанина, но причем здесь происхождение варягов?
В этой связи еще раз откроем работы археологов. Они показывают, что эта полумирная-полувоенная этническая диффузия причудливым образом сопровождала и дополняла картину взаимных завоеваний и набегов скандинавов, славян, балтов (особенно куршей, этих «викингов Балтики»), финнско-саамских племен и прочих обитателей региона. И естественно, была неотделима от торговли. Большой фактический материал по этой теме собрал упомянутый исследователь В.И. Кулаков.