Русский народ и государство
Шрифт:
Далее, в задачи справедливого, христианского государства входит борьба с нарушениями этого основного права свободы и его различных проявлений. Такие нарушения могут быть прямыми, открытыми — в случаях злонамеренных посягательств на человеческую жизнь, физическую и моральную, — но могут они быть и косвенными, проистекающими не из тех или иных намеренных действий, но из стихийного стечения событий и отношений, возникающих в пределах совместной жизни людей. В первом случае на государство возлагаются цели обеспечения безопасности человека, защиты его судом, равенства перед законом и т. п. прав, хорошо разработанных в демократических государствах Запада. Что касается второго случая, то он представляет гораздо более трудную проблему.
Праведное государство не может ограничить своих задач ролью простого полицейского, который вступается, когда происходит нападение, и кричат «караул». Праведное государство должно решительно бороться с теми социальными условиями, в силу которых человек стихийно попадает в обстановку, лишающую его всякой возможности духовного развития и духовной жизни. И эти задачи особенно важны в укладе жизни современных человеческих обществ. Когда люди жили в условиях примитивных и естественных, когда населения было мало, а земли много, когда культура не опутывала человека властью своих принудительных уз, задачи государства были незамысловаты и просты. Человек, желавший посвятить себя духовной жизни, мог уйти в леса, в монастыри и скиты и там жить почти что вне условий культуры и вне границ государства. Теперь отношения сильно изменились. Нынешнему человеку некуда уйти от государства. Он фактически не может вести свою жизнь иначе, чем в условиях государственной и культурной жизни. Культура заставляет его жить по ее требованиям, в ее рамках вести борьбу за существование, работать так, как она хочет, а не так, как хочет человек. Современный человек связан не только природой, но главным образом культурой, а эта «культура» построена вовсе не на началах справедливости и права. Таким образом, на современное государство ложатся особо тяжелые задачи освобождения человека от власти беспощадной социальной стихии. Ведь эта стихия сделала так, что человек по большей части родится «объектом хозяйства», за которым не признается никаких прав духа. Праведное, христианское государство призвано к положительным задачам восстановления современного раба социальной стихии в его основном праве, праве на духовное развитие и совершенствование.
Всего более порабощает человека социальная стихия своей экономической стороной. Имущественные отношения, вытекающие из права хозяйственного самоопределения, и в частности из права собственности, которое и является юридическим выражением хозяйственной свободы, создают целый ряд условий эксплуатации одного человека другим. Хозяйственная свобода прежде всего порождает имущественное неравенство. В силу ли личных способностей к приобретению, в силу ли случая или в силу общественной привилегии одни люди успевают в приобретательстве более, чем другие, и становятся по отношению к другим в более выгодное экономическое положение. Люди эти и даже целые поколения людей становятся баловнями общества, предоставляя Другим роль социальных парий. Было бы преувеличением утверждать, что в основе этого процесса лежит только победа наиболее способных. Несправедливость буржуазной культуры заключается не в том, что она дает премию наиболее сильным в экономической конкуренции, но главным образом в том, что она закрепляет результаты этой победы за наследниками и потомками. Капитал, возникнув часто как премия способности, становится наследственным преимуществом; бедность же, являющаяся часто расплатой за неспособность и леность, также унаследуется теми, кто в этих качествах не является повинным. Таким образом, родится социальный строй, который даже с точки зрения биологической не отличается большими преимуществами, ставя в неравное положение прирожденный талант наследственного пролетария и полную бесталанность владетелей капитала, наслаждающихся плодами своих отцов. В строе этом может погибнуть гений от нужды, а тупица может купаться в богатстве. Мы уже не говорим о том, на что ранее указывали: на «экспроприацию» духовного мира у настоящего пролетария. Положение пролетария ужасно не тем, что он лишен собственности, — могут быть люди, которые вообще не заражены жаждой стяжательства, — но тем, что он лишен и всех духовных благ.
Государство как союз правды, не может считать такую систему сколько-нибудь нормальной. Стало быть, первым пунктом его социально-экономической программы является обеспечение для всех граждан среднего достатка к существованию. Но здесь-то и открывается все различие путей коммунизма и путей, стоящих перед «праведным государством». Праведное государство прежде всего смотрит на решение проблемы нищеты не как на самоцель, а как на средство. Наивно верить, что решение проблемы бедности само по себе может повести к установлению совершенной жизни в совершенном обществе. Царство всеобщего достатка, даже богатства, может быть по существу своему просто большой свинарней, в которой люди жрут и валяются в грязи. Не к этому же должно стремиться человечество, как к своему идеалу! И далее, менее всего основательно полагать, что всеобщая «экспроприация», то есть «освобождение» людей от собственности, действительно их освобождает. Если экспроприированная собственность передается другим собственникам, то получается не освобождение, а грабеж, и в результате ничего не меняется. Вместо старой буржуазии рождается новая, и не всегда лучшая, просто потому, что первая завоевала богатство борьбой и усилиями, а вторая захватила чужое. Если же экспроприированная собственность передается государству, то, как мы уже говорили, на место многих хозяев, становится один — чрезвычайно сильный, так как он все имеет. Такой хозяин будет похуже всякого обычного капиталиста и от него трудно ждать «освобождения». Наконец, лучшим исходом является, когда собственность передается известным социальным группам людей, — обществам производителей, кооперативам и т. д. Однако русские люди отлично знают, что работа таких обществ обычно бывает малопроизводительной, бесхозяйственной. Для того чтобы кооперативная фабрика конкурировала с частным предпринимателем, нужно чтобы у ее членов было громадное сознание общественного долга, колоссальная дисциплина, великая и бескорыстная любовь к труду — словом, наличность тех нравственных качеств, которые не даются никакой общественной организацией, но приобретаются нравственным самовоспитанием, внутренним подвигом (см. выше). Решительно отрицая, следовательно, экспроприацию как какое-то магическое лечебное средство, праведное государство в то же время не может смотреть на частную собственность как на какую-то священную вещь. Нужно не забывать, что собственность есть средство для совершенной жизни, а не самоцель [353] . Оттого, если собственность дает человеку возможность к самоусовершенствованию и духовному развитию, праведное государство должно ее защищать. Если же она становится препятствием к самоусовершенствованию, праведное государство должно с ней решительно бороться. Праведное государство не может считать справедливым беспредельное приобретательство, вытекающее из неудержимого эгоизма и жадности, хотя менее всего должно действовать при этом какими-либо насильственными, революционными средствами. Напротив, в праведном государстве должны быть всеми силами созданы такие жизненные условия, которые бы давали внутренние стимулы к отрицанию беспредельного приобретательства. В этом отношении праведное государство должно стремиться к созданию культуры, которая покоилась бы на других основах, чем европейская, и главным образом американская. Можно сказать, что коммунизм является детищем этой культуры: последняя хочет наибольшего обогащения средствами личными, коммунизм же стремится к наибольшему обогащению средствами общими. В капиталистической культуре много обогащающихся хозяев, при коммунизме один совокупный хозяин, который ставит себе те же цели, что и любой капиталист. Праведное государство должно стать вне пределов этого тезиса и антитезиса, вне пределов диалектики, которая всецело входит в логику западной культуры. Праведное государство должно помнить, что экономические пути его иные, чем пути Запада. Если Россия привила себе коммунистическую заразу, то в этом нельзя не видеть особых, предопределенных ей мировой историей путей: она приняла заразу, дабы разоблачить ошибочность Запада — и в путях коммунизма и в путях обусловливающего коммунизм западного капитализма.
353
Более подробному выяснению этого вопроса будет посвящена готовящаяся к печати книга «О собственности».
Из изложенного вытекают следующие основные требования, необходимые для преобразования коммунистическо-советского государства в государство правды: 1) оно должно будет определить и охранить права человеческой свободы, понимая их неразрывную связь с обязанностями и их жизненное значение для целого; 2) оно должно будет, далее, обеспечить действительное осуществление этой свободы, бороться со всякими ее нарушителями и создать условия для устранения различных социальных препятствий к ее реализации. Тогда только истинная «положительная» свобода свяжется с идеей служения целому и не будет пустым словом, но — воплощенною в жизнь действительностью.
Таковы общие основы, на которых современное советское государство должно быть преобразовано в союз справедливости и правды. Посмотрим теперь, какова должна быть в нем организация власти, которая бы соответствовала указанным задачам и успешно их выполняла.
5. О строении Советского государства
В основе нынешнего советского государства лежат два принципа, которые сторонникам и идеологам советской власти представляются гармонически примиренными, на самом же деле в той форме, в какой они существуют, таят в себе глубокое противоречие. Это — принцип пролетарской демократии и принцип пролетарской диктатуры. По взглядам Ленина, пролетарское государство должно управляться большинством рабочих и крестьян, а не каким-либо меньшинством. Пролетарская демократия есть демократия более полная, проведенная с «наибольшей полнотой и последовательностью, с какой это вообще мыслимо». В ней вместо учреждений привилегированного меньшинства само большинство непосредственно управляет самим собою и государственная власть становится всенародной. В ней все должности образуются из выборных всеобщим избирательным правом депутатов. Такова идея рабочей демократии как самоуправления трудового народа, который, «если достиг власти, не нуждается ни в какой диктатуре и управляется при помощи свободного проявления своих внутренних сил». Можно, таким образом, заключить, что идея диктатуры в теории пролетарского государства имеет характер случайный и временный. Диктатура есть средство, «необходимое для подавления буржуазии трудовым народом, и как только подавление это осуществится, диктатура становится ненужной». Было бы, однако, неправильным полагать, что теория диктатуры связана с пролетарским государством только этой наружной связью. Советское государство в противоположность буржуазной демократии высшим своим законом считает не «волю народа», но веру в непререкаемую истинность и справедливость коммунистического строя. Если бы трудовой народ путем всеобщего голосования решил отказаться от коммунизма, то идеологи советского государства сказали бы, «что народ не понимает истины и нуждается в особом воспитании и обучении». Если на одну чашу весов положить «народную волю», а на другую — коммунизм, то в советском государстве последний должен перевесить первую. Поэтому в советском государстве пролетариат — или, по крайней мере, те, кто его олицетворяют, — есть «вождь и учитель», есть диктатор. Пролетариат призван вести народ туда, куда сам он не может или не хочет идти. В последующем изложении мы увидим, что это противоречие между идеей народного самоуправления и идеей принудительного водительства народом, или диктатуры, имеет не только теоретическое значение, но и является основной предпосылкой, из признания которой исходит вся советская политика и на которой построено все здание советского государства,
Советские юристы утверждают, что республику советов лучше всего изучать снизу, а не сверху. Мы последуем этому указанию и начнем изучение структуры советского государства с фундамента — именно с самих советов, которые составляют первоначальную клетку всей советской системы. Советское государство в противоположность новейшим европейским демократиям отправным пунктом своим считает не отдельного активного гражданина, образующего вместе с другими гражданами неорганизованную массу народа; напротив того, советское государство отправляется от первоначальных организованных ячеек граждан, именно от советов — деревенских, городских, фабрично-заводских. Городские и сельские советы и являются теми первоначальными государственными органами, из которых образуются все остальные органы советского государства. Советская республика отправляется, таким образом, не от голосующего корпуса граждан, как некоторого высшего государственного органа, но от множества территориальных мелких организмов, которые вырабатывают из себя политическое тело республики
Эти первоначальные организмы объединяются в свою очередь в последовательный ряд более высших единств, административно-хозяйственного характера, связанных обычно с некоторым территориальным базисом. Для понимания последовательной организации советов в высшие единства нужно прежде всего различать те из них, которые имеют чисто административный характер и не притязают на самостоятельное политическое значение, и те которые являются самостоятельными политическими единицами или советскими республиками. Иными словами, нужно различать административно-автономные организации советов и федеративные части советского государства Мы сначала остановимся на первых. Известное количество сельских советов объединяется в некоторое высшее целое, именуемое волостью. Эту административную единицу советский строй унаследовал от старой России — и не только петербургской, но и древней, московской. Создавшаяся главным образом в податных целях, в старой Руси волость осталась в качестве органа местного крестьянского самоуправления после реформ императора Александра Второго. Большевики связали старую волость с советской системой и подвергли ее постепенному преобразованию В настоящее время почти во всей России волость стала территориально более крупной и получила повое название района, который по своим территориальным размерам приблизительно соответствует двум-трем старым волостям. Объединенные в волости или районы сельские советы вместе с советами городскими составляют следующую, более крупную советскую единицу — уезд, который в настоящее время пережил общую судьбу перерайонирования и укрупнения и стал называться округом. Наконец, несколько уездов образуют губернию. Губернии как административные единицы были образованы в конце XVIII века императрицей Екатериной Великой и существовали почти без всяких значительных изменений до революции 1917 года. Уже в конце XIX века деление России на губернии считали устарелым и, главное, искусственным, не соответствующим хозяйственным интересам страны. Широкий план районирования, проводимый советским правительством, стремится объединить старые губернии в более крупные административные единицы образованные по признакам географическим, экономическим и национальным. В результате районирования губернии превращаются в край или область — высшую единицу советской административной автономии.
Перейдем теперь к характеристике федеративных частей советского государства. Части носят название республик и автономных областей, причем виды республик этих различны и могут быть разбиты на следующие группы. 1) Автономные республики, в некоторых случаях именуемые также автономными областями. Их главным признаком является то, что они не являются непосредственными частями Союза ССР, но представляют собою только части других, более высших частей советской республики — республик союзных. Юридическое положение автономных республик определяется тем, что они не принимали непосредственного участия в образовании Союза ССР. Они не были сторонами, заключившими договор об образовании Союза 30 декабря 1922 года. Как видно из названия этих республик, в основе их лежит национальный принцип. Создание автономных республик было результатом национальной политики советского правительства — проявлением широко осуществленного в Советской России принципа национального самоопределения. Нужно иметь в виду, что в отличие от известного принципа, выставленного Вильсоном, советское государство признает самоопределение национальностей только при условии признания ими коммунизма и советского политического строя. Некоторые из автономных республик представляют собою весьма обширные территориальные единицы, административно разделенные на области и губернии. Другие автономные республики — сравнительно незначительны и равняются по своей территории одной старой губернии. В таком случае они делятся на округа и районы. Эти административные части автономных республик иногда имеют название кантонов, например, в республике немцев Поволжья. 2) Союзные республики, составляющие непосредственные части Союза. В эпоху образования Союза, то есть в 1922 году, их было шесть — Великороссия, Украина, Белоруссия, Грузия, Армения, Азербайджан. В 1924 году, после окончания размежевания Средней Азии, на территориях бывшей Бухары, Хивы и Туркестана, были образованы две новые республики — Туркменская и Узбекская. В 1925 году эти республики были приняты в качестве двух новых членов Союза, и таким образом союзных республик стало восемь. Некоторые из союзных республик являются республиками унитарными, как, например, Белорусская республика. В ее пределах нет никаких автономных республик и областей, но она административно разделена после перерайонирования на округа и районы. Другие из союзных республик включают в свои пределы автономные части. Так, например, Украина до 1924 года была чисто унитарной республикой, но в 1924 году в ее пределах была образована автономная Молдавская республика. Наконец, Великороссия состоит из многочисленных автономных республик и областей, отчего она и называется республикой федеративной. Такие же автономные республики имеются и в пределах других союзных республик. 3) Самостоятельные объединения отдельных государств, входящих в Союз Республик. Особенностью советского союза является то, что входящие в него отдельные члены могут в свою очередь федерироваться, что не отражается на их общем отношении к Союзу. Это, так сказать, советская федерация второй ступени. Примером ее является Союз закавказских социалистических республик. Образован он был до заключения союзного договора 1922 года (12 декабря этого года). По общему смыслу, установление закавказского союза ни в коем случае не уничтожило суверенитета входящих в него членов — Армении, Азербайджана и Грузии. При образовании СССР договаривающейся стороной выступила не Закавказская федерация в целом, но каждый ее член в отдельности. Содержание того акта, на основании которого была образована Закавказская федерация, не может не убедить, что по первоначальному своему замыслу, она должна была быть образцом весьма свободного межгосударственного объединения, имеющего в виду установить общие начала совместной хозяйственной и финансовой деятельности.
От описания отдельных членов, из которых составляется политическое целое советского государства, мы перейдем теперь к описанию соответствующих государственных органов. В советском государстве каждому члену целого соответствует определенный орган и даже система органов. Система органов советской республики в ее целом может быть выражена в следующей классификации. 1) Сами советы (сельские и городские) как первоначальные органы республики. 2) Органы, образуемые советами, то есть различные съезды советов, которые в свою очередь разделяются на местные, то есть волостные (районные), уездные, губернские (окружные, краевые, областные) и на центральные или республиканские (съезды советов автономных республик и областей, союзных республик и, наконец, самого союза). 3) Органы, образуемые съездами советов (исполнительные комитеты, президиумы, советы народных комиссаров). Сельский совет образуется в каждом селении, насчитывающем не менее 300 жителей по расчету 1 делегат на 100 человек [354] . Селения, насчитывающие менее 300 человек жителей, соединяются вместе для образования общего совета. Городские советы образуются в городах и городских поселениях, а также в фабричных поселках по особому расписанию, в зависимости от количества народонаселения. В каждой волости (или районе) образуется волостной съезд советов из представителей от сельских советов, которые объединены в волость по расчету один депутат на 500 жителей. В каждом уезде (округе) образуется окружной съезд советов, из представителей от сельских советов уезда по расчету 1 депутат на 5000 жителей и из представителей городских советов и советов фабричных поселений в уезде по расчету 1 депутат на 1000 избирателей. И, наконец, в каждой губернии (крае, области) образуется губернский съезд советов. Способ образования его несколько отличается от образования окружного съезда. Тогда как городские советы избирают на эти съезды представителей непосредственно — по расчету 1 депутат на 5000 избирателей, сельские советы непосредственно не участвуют в выборах. Депутаты на губернские съезды избираются не сельскими советами, но на окружных (уездных) съездах советов по расчету 1 депутат на 25000 жителей. Если губернскому съезду советов непосредственно предшествует волостной съезд, а не уездный, то депутаты на губернский съезд могут быть избраны и на волостном съезде. Советы сельские и городские не имеют особых исполнительных комитетов. Председатель такого комитета простой исполнитель, не более. Но съезды советов образуют особые органы, которые называются исполнительными. Это — волостные, уездные, губернские (районные, окружные, областные) исполкомы. Применяя это название, нужно предостеречь от недоразумения. Исполнительной власти в смысле европейской конституционной доктрины в советской республике нет. Мы увидим впоследствии, что отношение исполнительного комитета к съезду советов не строится по принципам распределения функций и их специализации.
354
В настоящее время эта общая норма заменена особым расписанием пропорции выборов для разных местностей советской республики.