Рыбья кровь
Шрифт:
Пока противник выстраивался для нападения, заговорили все пятнадцать дарникских камнеметов. Десятифунтовые камни-репы обрушились на булгар, и из-за тесноты каждый из них находил свою жертву. Было дано пять залпов, прежде чем все крепостное воинство пошло в атаку. Камнеметчики и лучники стреляли как на учениях – слаженно и метко, и добрых полсотни булгарских гридей нашли свою смерть, еще даже не сблизившись с дарникцами. А с десяти сажен ударили орехи, и полетели сулицы щитоносцев, начисто сметая первые ряды нападавших.
Стоя на своем сундуке в середине стана, Дарник внимательно наблюдал за картиной боя, видел, как захлебнулось наступление булгарских конников, как передние прорвавшиеся кони оседали на задние ноги и вставали на дыбы, не желая налетать на тройной ряд пик, как сзади на них напирали другие всадники. Часть из них все же врезалась в строй дарникцев, который слегка поколебался, но устоял. Следом накатила волна булгарской пехоты, которая все продолжала и продолжала выходить из ворот крепости. Умница Борть дал знак полусотням медленно отступать, вровень с ними двинулись назад и колесницы. Приняв их отступление за свою победу, булгары усилили натиск, десятки их падали под ударами стрел и сулиц, с колесниц их молотили цепами и лепестками, с сундуков из стана камнеметы косили их задние ряды, но в горячке боя всего этого противник не замечал. Часть булгар вырвалась из общей свалки и попыталась обойти дарникцев сбоку. Путь им преградила третья полусотня. И снова до рукопашной не дошло, всюду булгары наталкивались на пики и сомкнутые щиты. Наконец их боевой порыв начал ослабевать.
Дарник дал сигнал Быстряну и Жураню. Распахнулись боковые ворота стана, оттуда выехал конный отряд катафрактов, за ним жураньцы. Ничто не помешало сорока тяжелым конникам выстроиться клином и, обогнув повозки, врезаться в беззащитные спины булгарской пехоты. Пика, удерживаемая двумя руками, враз прокалывала двух, а то и трех человек. Этот неожиданный удар решил все дело – войско булгар стало отходить, налет с дикими криками жураньцев превратил их отступление в паническое бегство. Часть булгар кинулась к воротам посада, а другая, бо2льшая, – к центральным воротам крепости. Борть остался командовать третьей полусотней, загоняя меньшую часть булгар в ворота посада, в то время как его основные силы вслед за быстрянцами и жураньцами устремились к центральным воротам крепости. Там творилось настоящее столпотворение. Булгарские гриди уже не помышляли ни о каком сопротивлении, только бы успеть попасть в крепость до того, как закроются ворота. Поток бегущих людей захватил и дарникских конников. Преследуя и избивая противника, они вместе с ним тоже втянулись в крепость. За конниками последовали и пехотинцы.
С воеводского сундука Маланкин сын с ужасом смотрел на это. Ему легко представилось, как его войско, зажатое со всех сторон хитрым противником, подвергается уничтожению. Спустившись вниз, Дарник вскочил в седло, выехал с арсами из стана и остановился, не зная, что делать.
Борть, загнав часть булгар в посад, не стал туда врываться, повернул назад, к стану.
– Надо выручать! – крикнул он, прискакав к Дарнику.
– Давай, – согласился тот.
Третья полусотня бегом потрусила ко все еще открытым воротам крепости.
– Может, и мы? – спросил, подойдя, Лисич. Он, как полусотский стана, мог повести в бой еще тридцать возниц.
– Стань у ворот и прикроешь отступление наших, – распорядился воевода.
Возницы Лисича, похватав сулицы и топоры, побежали к крепости. Дарник не уточнил, с какой стороны ворот им стать, и был немало изумлен, когда отряд Лисича следом за бортнями тоже скрылся в воротах крепости.
Возле стана оставались только колесничие Меченого и ватага арсов. Незнакомое чувство беспомощности охватило воеводу – теперь уже ничто не зависело от него. Скакать самому в крепость или стоять здесь, чтобы потом отсечь преследователей от отступающих липовцев?
– А мы чего ждем? – почти с обидой проговорил десятский телохранителей. Наиболее нетерпеливые из них уже садились в седла.
– Стоять! – рявкнул Рыбья Кровь, и арсы нехотя спешились.
– Я думаю, у них в запасе уже никого не осталось, – произнес Меченый.
– А те, которые туда ушли? – Дарник указал в сторону посада.
– У них духа не хватит. Это только у тебя такие вылазки получаются.
Не столько похвала, сколько уверенное спокойствие Меченого благотворно подействовало на воеводу.
Неожиданно из ворот крепости показалась группа булгар человек в тридцать.
– Ну вот, – сердито произнес Дарник.
– Это же пленные, – засмеялся Меченый.
Действительно, булгары были без оружия, а сзади их сопровождали семеро конных жураньцев с пиками в руках. Подогнав пленных к стану, где их приняли камнеметчики с веревками в руках, жураньцы подскакали к Дарнику.
– Там такое, такое, – радостно проговорил забрызганный кровью старшой. – Мы снова туда.
– Что такое, что? – спросил, улыбаясь, Меченый.
– Все наше. – Старшой вопросительно посмотрел на Дарника и, получив одобрительный кивок, помчался с товарищами обратно в крепость.
– Какой только ценой, – мрачно заметил воевода.
– Мне лишь бы Борть был живой, – легкомысленно отозвался Меченый.
– А сколько может быть? Сорок – пятьдесят убитых?
– А если сто – сто пятьдесят? – сердито оскалился Дарник.
– Не, не может быть.
На самом деле потерь оказалось еще меньше, чем думал Меченый. За свою победу дарникцы заплатили тридцатью убитыми и таким же числом раненых.
7
Оставив стан на главного камнеметчика, Рыбья Кровь вместе с арсами поскакал в крепость. Сразу за воротами пришлось спешиться – всюду лежали десятки убитых и раненых, и кони боялись ступать между ними. Дарник пристально всматривался в лица собственных бойников, стараясь определить, не считают ли они проявлением трусости то, что он не ринулся вместе с ними в крепость. Но нет, ничего похожего не было, напротив, бойцы при виде воеводы выражали неподдельную радость: смотри, мол, какие мы молодцы, как усвоили твою науку.
Кровопролитие уже закончилось, сменившись чистым грабежом. Липовцы прочесывали подряд все строения, пока одни вязали и сторожили пленных, другие выносили и складывали на землю под их охрану награбленное имущество. Невыносимы были женские крики и плач.
– Женщин собрать отдельно! – приказал воевода десятскому арсов.
И арсы, эти знаменитые грабители и насильники, бросились спасать немногочисленных булгарок.
Опьяненные успехом липовцы во главе с неугомонным Журанем порывались напасть на посад и гостиные дворы. Дарник их строго предупредил, что первый, кто туда попадет, будет тут же повешен. Угроза возымела действие, и, проходя мимо посадской ограды, дарникцы выкрикивали только насмешки и угрозы укрывшимся там булгарским гридям.