Рыцарь Курятника
Шрифт:
Жильбер спокойно, без замешательства, встретил взгляд начальника полиции, этот взгляд, который приводил в трепет многих.
— Приходите каждый день и каждую ночь в часы, назначенные вами, — продолжал Фейдо. — Когда я захочу говорить с вами, я дам вам знать.
Проговорив это, начальник полиции вошел в свой сад.
XIV. ЗАТРУДНИТЕЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Фейдо де Морвиль вошел через сад в свой особняк по лестнице, ведущей в его комнаты. Как только он поднялся на последнюю ступень, к нему подбежал посыльный.
— Министр иностранных дел ждет вас в гостиной.
— Маркиз д’Аржансон? — спросил с удивлением Фейдо.
— Так точно.
— Давно он здесь?
— Минут пять, не более.
Фейдо поспешно прошел в гостиную. Маркиз д’Аржансон действительно ждал его там.
Это был человек высокого роста, румяный, с неопределенным выражением лица: в нем читались и доброта, и холодность, и робость. Маркиз был полной противоположностью своего брата — графа, знаменитое имя которого осталось в летописях полиции. Его робкая и принужденная манера держаться, несвязная речь дали ему прозвище «д’Аржансон-дурак». Если внешне он не походил на умного человека, то в действительности обладал драгоценными свойствами: здравым смыслом и большой проницательностью. Людовик XV оценил его по достоинству, назначив министром, несмотря на насмешки, сыпавшиеся на маркиза.
Начальник полиции низко поклонился министру. тот ответил вежливым поклоном.
— Крайне сожалею, что заставил вас ждать, — сказал Фейдо, — но я был занят по службе.
— Я также приехал к вам по службе, — отвечал маркиз.
— Я к вашим услугам, маркиз.
— Мы можем разговаривать здесь? — спросил маркиз д’Аржансон, с беспокойством осматриваясь.
— Совершенно спокойно, нас никто не услышит.
— То, что я вам скажу, крайне важно.
— Я слушаю вас, господин министр.
— Сядьте здесь, на этом диване, возле меня.
Фейдо сделал знак министру, как бы прося его подождать, потом подошел к трем дверям, открывавшимся в гостиную, и растворил их. Только тогда он сел возле министра и сказал:
— Я вас слушаю.
— Любезный мсье де Морвиль, я мог бы и не ждать вас, так как должен был только вручить вам приказ короля, продиктованный его величеством.
Д’Аржансон вынул из кармана бумагу, сложенную вчетверо, и подал ее начальнику полиции.
— Прочтите! — сказал он.
Фейдо развернул бумагу и прочел:
«Предписывается начальнику полиции.
Сегодня, в десять часов вечера, в Париж въедет через Венсеннскую заставу почтовый экипаж. Два лакея без ливрей будут стоять на запятках. У этого экипажа кузов коричневый, без герба, колеса того же цвета с зелеными полосами. В нем будет сидеть очень молодой человек, не говорящий по-французски.
Любыми средствами арестовать этого человека при въезде в Париж. Удостоверившись в его личности, отвезти в его же экипаже в особняк полиции. При этом проследить, чтобы никто не садился с ним в экипаж, и чтобы стекла дверей были подняты. Особое внимание обратить на то, чтобы из окна экипажа не выбросили никакой бумаги.
В самой глубокой тайне хранить малейшие подробности этого происшествия».
— Это приказание исполнить легко, — сказал Фейдо, закончив читать. — Я сейчас же приму необходимые меры. Но что же я должен делать с этим человеком, когда его привезут сюда?
— Этот человек не говорит по-французски, но зато он говорит по-польски. Вне всякого сомнения, когда его арестуют, он потребует, чтобы его отвезли ко мне — для того, чтобы просить помощи своего посла. В таком случае привезите его ко мне в любое время. Если же, напротив, он этого не потребует, пришлите за мной и держите его в вашем кабинете до моего приезда.
— Это все?
— Спрячьте все его бумаги так, чтобы их никто не увидел.
— Не беспокойтесь на этот счет.
— Об этом похищении должно быть известно только королю, вам и мне. Используйте людей опытных и толковых для ареста у заставы, так как дело идет об их жизни, о месте начальника по
— Я сделаю надлежащие распоряжения и ручаюсь за моих агентов.
— Если так, король будет доволен.
— Да услышит вас Бог!
— Еще одно, — продолжал д’Аржансон тихим голосом.
— Что еще?
— По некоторым причинам, неизвестным никому, кроме меня, королю было бы любопытно знать, что делает принц Конти, с кем он чаще всех видится, не готовится ли к путешествию.
— Я этим займусь.
Маркиз встал.
— Вы мены поняли? — спросил он.
— Да, конечно, — отвечал Фейдо.
Министр сделал несколько шагов к дверям, Фейдо бросился провожать его.
— Нет, нет, останьтесь! — воспротивился маркиз. — Я приехал инкогнито. Посыльному я запретил говорить кому бы то ни было, что я здесь. Мое посещение должно остаться в тайне. До свидания. Постарайтесь, чтобы его величество остался доволен вашими услугами.
Фейдо поклонился, министр иностранных дел вышел из гостиной.
Оставшись один, Фейдо прошел в свой кабинет, подошел к библиотеке, нажал пружину и отворил секретный ящик, из которого вынул связку бумаг. Он положил эти бумаги на бюро, отпер другой ящик и вынул две медные решетки, употребляемые для расшифровки дипломатических корреспонденций. Прикладывая эти решетки к разным бумагам, он читал их про себя.
— Так и есть! — прошептал он. — Эти сведения были верны. Польская партия хочет свергнуть короля Августа, другая партия хочет призвать на трон короля Станислава, но ей не сладить с саксонским домом. Этот буйный народ может угомонить только принц со знаменитым именем — Бурбон!.. Очевидно, этот поляк прислан к принцу де Конти…
Фейдо долго размышлял.
— Одобряет ли король этот план? — продолжал он рассуждать. — Вот щекотливый вопрос!.. Арестуя этого поляка, друга или врага приобрету я в лице принца де Конти?
Фейдо де Морвиль встал и начал вышагивать по комнате с беспокойством и нетерпением. Он был встревожен и колебался, что было легко объяснимо. Начальники французской полиции ставили в первый ряд щекотливую обязанность наблюдать за принцами крови и членами королевской фамилии не взирая на звание. И им было известно, что как только эти знатные особы узнавали или догадывались об этом, они сердились и, не стесняясь, давали почувствовать это тому, кто окружал их неприятным для них надзором.