Рыцарь Курятника
Шрифт:
— Черт побери! — сказал начальник полиции, подавив гнев. — Сегодня все соединилось, чтобы затруднить состояние моих дел! Эти непонятные дела с Рыцарем Курятника, это покушение на жизнь дочери Даже, эта новая история с поляком, которая ставит меня в весьма щекотливое положение!.. Что тут делать?.. Надо, однако, действовать, — продолжал Фейдо после минутного молчания.
Он сильно дернул за шнурок звонка.
XV. СЛУЖАНКА
— Жильбер прав! — сказал Даже. — Надо действовать именно
— Вы позволяете мне действовать, как я сочту нужным? — спросил Жильбер.
— Да. Сделайте все, что посчитаете необходимым, но мы должны узнать тайну этого злодеяния!.. О дочь моя! Мое бедное дитя!..
— Успокойтесь, ради Бога, будьте мужественны, как Ролан и я.
— Ну, хорошо! Делайте, как знаете, я справлюсь с собой!
Эта сцена происходила ночью в комнате Даже, которая имела три выхода: во двор, в коридор и в парикмахерскую. Лампы были зажжены. Даже, Жильбер и Ролан сидели за круглым столом, на котором лежало все необходимое для письма.
— Ты тоже поддерживаешь мой план? — спросил Жильбер у Ролана.
— Да, Жильбер, я знаю, как ты любишь мою сестру, знаю, какой ты человек, и заранее одобряю все, что ты сделаешь.
Жильбер встал и отворил дверь, ведущую в парикмахерскую.
— Фебо! — позвал он.
Прибежал подмастерье парикмахера.
— Позовите Иснарду и Жюстину, мне надо С ними поговорить.
— Леонар! — опять позвал Жильбер.
Второй подмастерье подошел к нему.
— Попросите мсье Рупара, чулочника, и его жену прийти сюда. Потом зайдите в лавку мадам Жонсьер, жены парфюмера, в лавку мадам Жереми, швеи, и тоже попросите этих дам прийти сюда сейчас же, не теряя ни минуты.
Подмастерье бросился выполнять приказание.
— Зачем вы просите сюда всех этих людей? — спросил Даже с беспокойством.
— Предоставьте мне свободу действий — вы сейчас узнаете все, — отвечал Жильбер.
Обе служанки пришли вместе с Фебо.
— Как чувствует себя моя дочь? — спросил Даже.
— Все так же, — отвечала Жюстина. — Она неподвижна, но мадемуазель Кино говорила сейчас мадемуазель Нисетте, что ее дыхание стало более свободным.
Даже сложил на груди руки и поднял глаза к небу, как бы благодаря Бога.
— Разве мадемуазель Кино не хочет немного отдохнуть? — спросил Ролан.
— Нет, — отвечал Жильбер. — Она объяснила, что всю ночь просидит возле Сабины и выйдет из ее комнаты только тогда, когда та ее узнает и улыбнется ей.
— Как мне отблагодарить ее? — спросил Даже. — Это добрый гений, охраняющий мою дочь.
Дверь отворилась, и вошел третий подмастерье.
— А! — сказал Ролан. — Это Блонден.
— Виконт де Таванн возвратился из Версаля? — спросил Жильбер.
— Нет еще, — отвечал подмастерье, — но как только он возвратится, ему отдадут ваше письмо. Его взял первый камердинер.
— Хорошо! — сказал Жильбер, знаком велев подмастерью уйти.
Через пять минут Рупар, Урсула, мадам Жереми, мадам Жонсьер сидели в комнате за лавкой и смотрели друг на друга, сгорая от любопытства. Обе служанки стояли
— Друзья мои! — начал Жильбер. — Вы все были глубоко огорчены страшным происшествием, поразившим нас. Вы все любите Сабину, как и мы, вы должны узнать правду, приподнять завесу, скрывающую до сих пор это злодеяние. Вы нам поможете разъяснить это дело, не правда ли?
— Да-да! — сказали в один голос мадам Жереми, мадам Жонсьер, Урсула.
— Очевидно, — сказал Рупар, — что свет истинный — это великий общественный светильник.
— Молчите! — перебила Урсула, толкнув муже локтем.
— Начнем по порядку, — сказал Жильбер. — В котором часу вы вчера уехали в Версаль? — обратился он к Даже.
— Утром, в восемь часов, — отвечал парикмахер.
— И вы не возвращались сюда ни днем, ни вечером?
— Нет.
— Уезжая, в каком состоянии оставили вы Сабину?
— Как обычно, она была жива, весела, счастлива; и тени печали не было в ее глазах.
— Она спрашивала вас, вернетесь ли вы в Париж?
— Нет, она об этом не осведомлялась.
— Вы ничего не заметили? Припомните хорошенько.
— Нет, ничего особенного.
— А ты, Ролан, в котором часу оставил сестру?
— Я возвратился ужинать в шесть часов, — сказал Ролан. — Сабина была весела, как обычно. Она спросила меня, приходил ли ты в мастерскую. Я ей ответил, что ты не был, тогда она немного помрачнела. Я сказал, что ты должен был приготовить оружие в лавке на набережной, и я тебя увижу вечером, потому что мы должны работать вместе. Она улыбнулась. Потом спросила меня, говорил ли я с тобой о сестре твоей, Нисетте. Я отвечал, что без обиняков объясню тебе свои намерения и желания. Сабина поцеловала меня, краснея. Мысль о нашем союзе очень обрадовала ее. Когда я расстался с ней, она была взволнована, но это волнение было приятным.
— В котором часу ты оставил ее? — спросил Жильбер.
— В восемь часов.
— И после того ты не виделся с ней?
— Я увидел сестру только сегодня утром, когда ее принесли.
— Ты возвратился вечером?
— Да. Я прошел в свою комнату, думая, что Сабина у себя.
— И ты ничего не заметил ни снаружи, ни внутри дома, что говорило бы о насилии?
— Ничего.
— Это все, что ты знаешь?
— Абсолютно.
Жильбер жестом подозвал Фебо.
— Что случилось здесь вчера вечером? — спросил он.
— Ничего необычного, — отвечал подмастерье. — Леонар и Блонден подтвердят это. Мадемуазель Сабина сидела в комнате весь вечер и вышивала.
— Приходил кто-нибудь?
— Камердинер маркиза де Коссада, лакей главного откупщика и камердинер герцога Ларошфуко.
— Это все?
— Кажется.
Фебо вопросительно взглянул на своих товарищей.
— Нет, никто больше не приходил после ухода мсье Ролана, — подтвердил Леонар.
— Никто, — прибавил Блонден, — только мадам Жонсьер и мадам Жереми приходили посидеть с барышней.