С прибоем на берег
Шрифт:
– Почему он стал Русаковым?
– не выдержав, вслух спросила одна из учениц.
– Ребята, после переклички я вам все объясню, - успокоила любопытных учительница.
На перемене класс загудел, как оркестр, настраивающийся перед концертом. Оставаясь на своем месте, Юрий слышал выкрики спорящих: «Он прав!», «Это неумное выпендривание!».
К нему, виновато потупившись, подошел Старков и негромко спросил:
– Это ты все из-за меня? Если бы я знал…
– Ты молодец, Сергей, - ответил .Юрий.
– Я благодарен тебе за то, что узнал правду.
ГЛАВА 17
Десантные корабли вскоре подняли аппарели и почти неслышно двинулись от берега навстречу гулкому шторму. Даже на мелководье чувствовалось, как яростно ударяют о форштевень пока еще бессильные волны.
Юрий прошел в ходовую рубку, где находился штаб командира сил высадки. Капитан третьего ранга поджидал его, поглядывая на карту обстановки.
– Каков прогноз погоды?
– поинтересовался Юрий.
– Неплохой. Море четыре-пять баллов, с ожидаемым ослаблением ветра. Но учтите, берег возле Мысового прикрыт от северо-западных ветров, так что высадка вполне возможна. Труднее будет основным силам: возле Сулимы море играет.
– Четыре балла тоже не шутка, - вздохнул лейтенант.
– У меня в десанте добрая четверть новичков, которые настоящего шторма не нюхали…
– Ничего, переход небольшой, сдюжат. Вы давно ротой командуете?
– Без году неделю.
– Однако же вам доверили выполнение непростой задачи.
– И на всякий случай приставили няньку с двумя просветами па погонах,- усмехнулся Юрий, кивнув на поднимающегося по трапу посредника.
– Судя по всему,- начал совещание капитан третьего ранга,- наша посадка прошла незамеченной разведкой «синих». Низкая облачность усложнила действия их авиации. Остается лишь возможность встречи с корабельными дозорами. Потому на переходе предприняты максимальные меры скрытности. Я прошу передать вашему личному составу запрещение жечь спички и курить на верхней палубе. И вообще доступ на нее должен быть ограничен…
Корабли вышли на открытую воду. Качка заметно усилилась, тяжко ухали валы под плоским днищем. И хотя Юрий уже не впервой попадал в болтанку, однако до сих пор не мог привыкнуть к неприятному ощущению, которое вызывала уходящая из-под ног палуба. Невольно хотелось схватиться за какую-нибудь неподвижную опору. С беспокойством думал он о молодых матросах: не скиснут ли они так, что потом не смогут сесть в бронетранспортеры.
– …В район развертывания подойдем в четыре утра,- уточнял плановую таблицу командир сил высадки.
– Огневую подготовку начнем после спуска десанта на воду либо с момента обнаружения нас «противником».
– В какой точке будем спускать на воду технику?
– спросил Юрий.
– Вот здесь, - указал место на карте капитан третьего ранга.
– Ближе подходить нельзя: мелководье и песчаные намывы. Место выбрано, скажем прямо, не из самых удачных.
– Зато «противник» вряд ли ожидает пас тут.
– В этом есть логика,- согласился моряк.
После инструктажа Юрий выбрался из душной рубки на крыло ходового мостика. Ветер сразу же рванул с головы берет, он едва успел придержать его руками. Когда глаза привыкли к полумраку, Юрий различил белые барашки возле борта, они тянулись вверх, будто привставали на цыпочках. Вдали не было видно ни единого огонька, но Юрий знал, что в охранении конвоя идут три ракетоносца.
Невольно вспомнился рассказ Шамшурина о десанте военного времени. Какой разительный качественный рывок сделан флотом с той поры! Тогда - наспех приспособленные мотоботы и тендеры, бойцы со стрелковым оружием, теперь - плавающие танки, бронетранспортеры и другая техника в трюмах внушительных, первоклассно оснащенных десантных кораблей. Если бы мог видеть эту мощь отец!
Сырость стала пробираться за шиворот. Сунув берет за пазуху, Юрий по наружному трапу спустился с мостика. Оказался на нешироком барбете, где, задирая к небу стволы, вращалась счетверенная зенитная артиллерийская установка. Из-под коробочного щита доносились негромкие отрывистые команды. Корабль шел, готовый в любую минуту встретить «противника» огненным шквалом. Миг, - п он ощетинится колючими снарядными трассами, которые могут смести любую цель.
Воздух каюты показался Юрию горячим и спертым. Не включая освещения, он попытался было, нарушив корабельные правила, отдраить ненадолго иллюминатор. Но в круглую отдушину плеснуло с такой силой, что брызги ударились о переборку. Юрий посочувствовал морякам, для которых шторм являлся обычной составляющей нелегкого труда.
Он улегся на верхней койке, оставив нижнюю замполиту. Хотя вообще-то знал традицию, по которой нижнее место всегда предназначалось командиру.
Негромко стукнула дверь каюты. Замполит вошел, стараясь не шуметь, в темноте нащупал руками верхнюю койку.
– Я не сплю, - подал голос Юрий.
– Можете зажечь свет.
– Спасибо, - щелкнув пакетником, сказал Еськов.
– : Все в порядке?
– спросил Юрий.
– Несколько человек укачало. Но над ними взял шефство корабельный боцман. Выдал металлические щетки и предложил выдраить аппарели.
– Ну и помогло?
– Еще как! Спят сейчас в кубрике как младенцы.
– А что с бэтээром?
– спросил Юрий.
– В строю. Тимофеев с Файзулаевым поменяли прокладку картера и предъявили посреднику.
– Молодцы!
Сняв сапоги, Еськов выключил свет. Некоторое время оба лежали молча.
– Волнуетесь, Юрий Егорович?
– нарушил тишину замполит.
– Размышляю, Алексей Николаевич, - откликнулся Юрий.
– О чем же, если не секрет?
– Обо всем помаленьку. А больше о превратностях судьбы. Вы верите в зов крови?
– Что-то я не совсем улавливаю вашу мысль, - заворочался на койке замполит.
– Мой отец ведь тоже был морским пехотинцем. В сорок пятом воевал неподалеку от этих мест. После десятилетки меня потянуло в морское училище, но отчим отговорил. Потом, когда меня на сборах по военной подготовке одели в солдатскую гимнастерку, я был ему благодарен за это - так мне тошно стало от муштры. А теперь вот командую ротой.
– В зов крови я, Юрий Егорович, не верю. Ваши превратности - всего лишь выбор верного пути в жизни. Но у каждого он бывает простым и легким. Теперь вы его сделали. Вы же - прирожденный военный!
– Получается все-таки зов крови?
– усмехнулся Юрий.
– Нет, ярко выраженные способности к военному делу.
– Вы так думаете?
– И не я один. Наш комбат вас тоже раскусил.
– Зато Миронов обо мне совсем другого мнения.
– Вот он-то, как мне кажется, случайный в армии человек.