Сальватор
Шрифт:
Но пока толпа оттесняла таким образом жандармов, прибывших со стороны Шатле, гораздо более внушительный отряд пеших и конных жандармов, прибывший со стороны бульваров, начал спокойно и молчаливо двигаться вдоль по улице, опрокидывая по мере продвижения под град оскорблений и камней все стоявшие на его пути препятствия, людей и предметы. Достигнув рынка Невинных, отряд остановился и принял оборонительную позицию.
А позади отряда, на небольшом удалении, напротив проезда Гран-Серф уже выросла новая баррикада, сооруженная теперь гораздо более капитально и надежно, чем та, что была до этого.
К большому удивлению всех, никто не помешал возведению этого укрепления. Жандармы держались в отдалении. Они стояли неподвижно, словно каменные изваяния.
Вдруг со стороны набережной показался новый отряд войск, намерения которого были гораздо более агрессивными. Он состоял из солдат королевской гвардии и линейных частей.
Командовал им некий человек на коне с полковничьими погонами.
Что должно было произойти? Догадаться было очень легко судя по тому, как полковник отдал приказ раздать патроны и зарядить ружья.
Самых же недоверчивых в том, что должно было случиться нечто необычное, если не сказать больше, убедил маневр солдат, который они совершили по приказу этого полковника, чье лицо закрывали поля надвинутой на лоб шляпы. Глухим и угрожающим голосом он приказал подчиненным разделиться на три колонны и, поставив во главе каждой из них комиссара полиции, бросил их на баррикады, расположенные на улице Сен-Дени, в проезде Гран-Серф и напротив церкви Сен-Ле.
Колонну, которая направилась к баррикаде в проезде Гран-Серф, была встречена, как и перед этим отряд жандармов, криками, оскорблениями и камнями.
Сальватор, видя, как колонна плотными рядами, холодная и полная решимости, движется на баррикаду, стал искать кого-нибудь из знакомых для того, чтобы дать хороший совет поскорее отсюда убраться.
Но среди этой толпы он увидел только насмешливое лицо стоявшего на углу человека, который, закутавшись в плащ, следил за развитием событий с не меньшим, чем сам Сальватор, интересом. И он вздрогнул, узнав господина Жакаля, наблюдавшего за делом своих рук.
Их взгляды встретились.
– Ах-ах! Это вы, мсье Сальватор? – спросил полицейский.
– Сами видите, мсье, – холодно ответил Сальватор.
Господин Жакаль сделал вид, что не заметил этой холодности.
– Ах, черт возьми! – сказал он. – Я рад встретить вас здесь и дать вам доказательство того, о чем я по-дружески говорил вам вчера утром.
– Начинаю в это верить, – сказал Сальватор.
– Сейчас вы в этом окончательно убедитесь. Но сначала взгляните на людей, которые приближаются вон оттуда.
– Вижу. Это королевская гвардия и линейные войска.
– А видите, кто ими командует?
– Какой-то полковник.
– Я хотел сказать, знаете ли вы этого полковника?
– Э! – произнес Сальватор с удивлением. – Уж не ошибаюсь ли я?
– Узнали?
– Да это же полковник Рапт.
– Да, собственной персоной.
– Он что же, снова вернулся на службу?
– Только на сегодняшнюю ночь.
– Ну да, его ведь не избрали депутатом.
– Он хочет стать членом палаты пэров.
– Значит, он здесь с заданием чрезвычайной важности?
– Вот именно, чрезвычайной.
– И что же он намерен предпринять?
– Что же он намерен предпринять?
– Это я вас спрашиваю.
– Он намерен просто и спокойно произнести, когда подойдет к баррикаде, совсем коротенькое слово: «Огонь!» – и три сотни людей этот приказ выполнят.
– Я должен это увидеть! – сказал Сальватор. – И возможно, я возненавижу этого человека.
– А разве до сих пор вы его…
– Только презирал.
– Тогда ступайте вслед за ним, это более безопасно, чем идти впереди него.
Сальватор внял совету и последовал за господином Раптом. А тот, приблизившись к баррикаде, спокойным и ровным голосом произнес это коротенькое, но ужасное слово:
– Огонь!
Глава CXXIII
Бунт продолжается!
Вслед за этим ужасным словом «огонь!» раздался залп. Толпа испустила ужасный вопль.
Это было проклятие, которое люди слали на голову священников и солдат, министров и короля.
– Огонь! – повторил господин Рапт, когда вопль толпы начал стихать.
Солдаты, уже успевшие перезарядить ружья, исполнили приказ.
Снова раздался залп.
И снова послышался вопль отчаяния. Но на сей раз люди уже не кричали: «Долой министров! Долой короля!» Они кричали: «Смерть им!»
Этот клич, гораздо более страшный, чем два предыдущих залпа, пронесся по всей улице с быстротой молнии и подобно раскату грома.
Мятежники оставили баррикаду в проезде Гран-Серф, и ее заняли солдаты господина Рапта.
Тот, оставаясь во главе своего отряда, с ненавистью глядел на людей, которые заставили его испытать такое горькое разочарование. Он многое отдал бы за то, чтобы увидеть сейчас перед собой всех тех избирателей, которых он принимал у себя в течение трех дней, не говоря об аптекаре и пивоваре, обоих братьях Букемон и монсеньоре Колетти. С какой радостью он застал бы их на месте преступления и отомстил бы им за свое поражение на выборах.
Но никого из тех, кого жаждал увидеть господин Рапт, тут не было. Аптекарь вел в этот момент дружескую беседу с пивоваром, братья Букемон грелись у ярко горящего камина, а монсеньор Колетти, удобно устроившись в своей мягкой постели, видел сон о том, что монсеньор де Келен умер и что его, Колетти, назначили Парижским архиепископом.
Поэтому напрасно господин Рапт напрягал зрение. Но, не найдя врагов, которых он знал лично, он с гневом смотрел на врагов всех честолюбивых людей: на рабочих и буржуа. Казалось, он готов был уничтожить всех их одним только взглядом. Поэтому, отдав приказ атаковать толпу, он лично помчался впереди отряда кавалерии, стараясь как можно лучше выполнить им же отданный приказ.