Санта и некромант
Шрифт:
«Книга Баггсов» пугала. Теперь Хейзел поняла, почему бабуля в разговорах с ней, маленькой, никогда не смягчала ни факты, ни суждения. К такому чтению не подготовишься за пару дней, да и за пару лет тоже. Некроманты, маги Грани. Видеть оборотную сторону мира и не сойти с ума – не всякий сумеет. А если не просто видеть, а осознанно открывать путь туда – или оттуда?
Сценаристы и детские страшилки врали – некроманты не проводили жутких ритуалов, не приносили кровавых жертв. Никаких «костылей», только собственная сила и воля. Слабых, колеблющихся, неуверенных этот дар не терпел.
«Смерть не вводит в заблуждение, у нее множество лиц, но суть – едина. Так же и твоя суть должна быть цельной, неизменной под многими масками. Грань не знает притворства и лжи. Требуя правды от тех, кто за Гранью, будь готов ответить тем же, требуя службы – будь готов платить силой, ведь мертвым не нужно иной платы». Если не вдумываться, вроде и не страшно. Но у Хейзел всегда было слишком ?ивое воображение.
«Книга Баггсов» пугала, но и притягивала. Завораживала не просто новыми знаниями, гораздо большим. Мир приобретал еще одно измерение, недоступное большинству,таящее невероятные возможности. Да, овладеть этими возможностями мог не каждый, одной наследственнoсти, предпосылок к дару – мало. Магия Грани требовала бесстрашия, самоконтроля и силы – именно в таком порядке.
И крайне плохо поддавалась стихийникам. Стихийники – импульсивны. Конечно,им тоже нужен самоконтроль, но их сила завязана на эмоциях, на всплесках. ?рань – спокойна, она не любит всплесков. Зато уважает твердость.
?ейзел читала, думала, снова читала. ?азговаривала с бабушкой Пенни, задавала ей вопросы, но очень редко получала ответы. Готовые ответы, академическое знание – как говорила бабуля, «с этим не сюда». Грань требовала понимания сути.
А Хейзел себя столько лет понять не могла! И себя,и Грега, и, вон, Руди…
– Слишком много думаешь, – вздыхала бабуля. – Сомневаешься, где не надо.
Утешало одно – и бабуля, и папа говорили, что спешить не надо. Показали ей несколько новых упражнений для концентрации, вроде тех, которыми учат сдерживать и направлять силу детишек-стихийников, и посоветовали не гнать коней, а лучше уделить внимание Грегу и зимним развлечениям.
Да разве она была против?!
Смешно – Хейзел поддразнивала Грега тем, чем раньше вполне можно было дразнить ее. Будь она здесь одна, тоже быстро устала бы отдыхать и начала скучать по работе. И это «только раз в году» наверняка услышала бы от мамы или одной из теток.
Но ей нравилось ходить с ?регом на каток, показывать ему город, заходить погреться в бары, кофейни или магазинчики. Впервые в жизни ей нравилось бездельно проводить время в родном городе! Она улыбалась – и вскоре начала замечать, что очень часто ей улыбаются в ответ. Даже незнакомые или почти незнакомые прохожие! Или, что казалось еще удивительней – те, кто прекрасно знал ее фамилию.
Может быть, то пренебрежение пополам со страхом, что ранило ее в младшей школе, действительно было не общим мнением, а детской глупостью ее однoклассников? А взрослые… они могли просто не замечать. Взрослые вообще многого не замечают.
Но однажды какая-то из бабушкиных подруг – Хейзел даже имени ее не знала,только смутно помнила в лицо, – сказала:
– Ты изменилась, Хиззи Баггс. Я тебя помню вечно хмурой, эдакая маленькая угрюмица. – И, смерив оценивающим взглядом Грега, спросила: – Это ты сделал ее счастливой, молодой человек?
– Мне она никогда ?е казалась угрюмой, – возразил Грег. – Занудой – это бывало.
Хейзел ткнула его кулачком в бок:
– Последнее уточнение было лишним.
– Ну вот, я же говорил, - поддел Грег.
Бабулина подруга с удовольствием смотрела на их перепалку и смех, а потом кивнула, словно подтверждая какие-то свои мысли,и пошла себе дальше. А Хейзел крикнула вслед:
– Вы правы! Это он сделал меня счастливой, - и, вдруг смутившись, спрятала лицо у Грега на груди.
Он крепко обнял,так крепко, будто хотел никогда не отпускать. Сказал отчего-то дрогнувшим голосом:
– Это взаимно, Хейз.
Ужаснo глупо стоять в обнимку посреди улицы, на глазах у прохожих. Но… Их вежливо обходили, не мешая, давая так нужную сейчас иллюзию одиночества. ?казывается, люди в ее родном городе более понимающие и… деликатные? Да, именно деликатные, - чем ей всегда казалось. Или и вправду все зависит от того, какими глазами ты сама смотришь на людей и на мир вокруг?
***
– А олени все ещё пасутся на ручье?
– спросил Грег.
– Олени?
– На мгновение Хейзел растерялась, но тут же вспомнила: папа ведь брал его с собой подкормить уставшую упряжку Санты. Нет, все-таки Грег поразительно быстро становился своим в их маленьком городе. Еще немного, и будет знать все местные тайны.
– Не знаю, давай посмотрим, если хочешь.
Они только что вышли из темного кинозала на сияющую от снежной белизны площадь и решали, куда бы направиться теперь. Чем плохи праздники – почти везде, где можно отдохнуть и развлечься, слишком много людей. Хейзел улыбнулась: на ручье, скорей всего, сейчас никого. Отличное место, чтобы побыть только вдвоем. Потянула Грега к булочной:
– Зайдем купить вкусняшек. – Дома в кладовке ещё оставались сухари, но не возвращаться же только ради них.
В булочной пахло горячим хлебом, лимонными кексами и ванилью. И свежими черничными пирожками – Хейзи их обожала. Нигде больше она не ела таких вкусных черничных пирожков. Как было не купить побольше? Пирожки, два пакета подсоленных оленьих сухарей, кексы для мамы и теток, лепешки с сыром для бабули – набрала полный пакет. Засмеялась:
– Вот так всегда, зайдешь за чем-нибудь одним…
– Это здесь ещё эклеров нет, – поддразнил Грег. Взял у нее пакет с покупками, cпросил: – Домой или все-таки на ручей?
– Вкусняшки не утянут, правда?
– Хейзел! – вот уж этoт голос она совсем не ожидала услышать здесь. – Наконец-то я тебя нашел!
Что тут делает Руди? Нет, правильный вопрос – зачем ему вдруг понадобилось искать Хейзел? И как он умудрился ?айти ее на улицах Ручья Санты?!