Сделай одолжение… сдохни!
Шрифт:
Тишина продолжалась недолго. Непогода разгулялась не на шутку: завывание ветра становилось все громче, дождь с удвоенной силой хлестал по окнам. Покинув насиженное место, я перешел в прихожую. Если Маршалл встанет с постели, я должен это услышать. Усевшись на последней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, я постарался найти позу поудобнее.
Началось томительное и выматывающее нервы ожидание. Время, казалось, остановилось. Кроме шума дождя и ветра, не было слышно ни звука. Время от времени я вставал, чтобы хоть немного размять ноги, но при этом боялся расхаживать по прихожей, так как пол мог некстати заскрипеть под моими шагами.
К двум
Часы в гостиной пробили половину третьего, и я понял, что на этот раз мне не повезло. Поднявшись со ступеньки, я зажег фонарик и не спеша вернулся на прежнее место в оконном проеме. Бросившись в кресло, я с силой задернул шторы. Треволнения сегодняшней ночи, постоянное напряжение и хроническое недосыпание последних дней давали о себе знать. Внезапно на меня навалилась страшная усталость. Я почувствовал себя полностью вымотанным. И если бы все это было не напрасным! Зачем я только дал ему этот последний стакан! Теперь придется ждать следующего удобного случая, и неизвестно еще, когда он представится. Глаза мои начали закрываться, но я не стал с этим бороться, так как слишком устал. Будь что будет! Тяжелый сон навалился на меня, и я словно провалился в глубокую черную яму.
Спал я менее получаса. С первым ударом стенных часов я открыл глаза и увидел, что в гостиной горит свет. Сердце мое бешено застучало: наступил решающий момент, которого я так долго ждал. Чуть-чуть отодвинув штору, я стал наблюдать за тем, что происходит в комнате.
Маршалл, стоя на пороге, озирался по сторонам. Волосы его торчали в разные стороны, лицо было багрово-красным. Неуверенным шагом он направился к буфету, где обычно хранился запас спиртного, остановился, к чему-то прислушиваясь, и открыл дверцу. В течение нескольких секунд он бессмысленно смотрел внутрь, как бы не желая поверить в отсутствие виски, потом вполголоса выругался и захлопнул дверцу. Еще раз оглядевшись вокруг, он, покачиваясь, отправился на кухню.
С трудом сдерживая нервную дрожь, я, бесшумно ступая, пошел за ним. Он зажег свет и остановился перед раскрытым холодильником, внимательно изучая его содержимое. Через минуту он снова злобно выругался, закрыл холодильник и остался стоять перед ним, явно о чем-то размышляя. Видимо, он вспомнил, что в машине оставалась початая бутылка виски. Я боялся поверить в эту удачу…
И вот наконец его массивная фигура исчезла в проходе, ведущем в гараж. Ступая на цыпочках, я вошел на кухню и остановился, судорожно сжимая в кармане деревянный клин. Стерев тыльной стороной руки пот, струящийся со лба, я, стараясь передвигаться все так же тихо, вслед за Маршаллом вошел в узкий коридор и увидел, как он, на секунду замешкавшись на пороге гаража, наконец открыл дверь и сделал шаг вперед. Загорелась тусклая лампочка, освещавшая неподвижно стоявшего Маршалла. Я услышал его бормотание:
– Черт возьми! Двигатель не выключен!
Повернувшись ко мне спиной, он внимательно оглядывал гараж. Я понял, что Маршалл был не настолько пьян, чтобы не почувствовать сильнейший запах выхлопных газов, достигавший и меня, стоявшего в нескольких метрах позади него.
Если он повернется, я пропал! Охваченный паникой, я бросился вперед, вытянув руки перед собой. Сильный удар отбросил Маршалла в глубь гаража. Почти ничего не видя из-за пота, заливающего глаза, с сердцем, выскакивающим из груди, я захлопнул дверь, повернул ключ в замке, наклонился и всунул под нее клин.
Едва я успел несколько раз ударить по нему ногой, как Маршалл изо всех сил обрушился на дверь, колотя в нее руками и ногами.
– Выпусти меня отсюда, Бесс! – нечеловеческим голосом закричал он. – Ты слышишь?.. Не убивай меня!
Задыхаясь, я продолжал всем телом давить на дверь. Она трещала под сильными ударами, но держалась.
– Кейт!.. – Его голос слабел.
Неожиданно я почувствовал, что мне стало холодно, и не смог сдержать крупную дрожь. Это не должно было продлиться больше минуты… ну, двух, говорил я себе. Сдохни… ну, сдохни, пожалуйста!
Он еще несколько раз ударил по двери, но все слабее и слабее, затем я услышал, как его пальцы бессильно царапают дерево; наконец раздался звук глухо осевшего тела.
Я отошел от двери, вынул из кармана платок и вытер мокрое лицо. Ноги мои дрожали. В этот момент я заметил, что Бесс стоит в начале коридора и смотрит на меня.
– Уйди, Бесс, – проговорил я, не узнавая своего голоса, – прошу тебя, уйди!
Она плотнее запахнулась в халат, кивнула и, не проронив ни слова, ушла. Я прислушался, но не уловил ничего, кроме шума двигателя. Последний раз ударив ногой по клину, я прошел по коридору и вернулся на кухню.
Бесс была там. Она молча протянула мне стакан виски. Я попытался выпить его залпом, но мои зубы слишком сильно стучали о край стакана.
Мы посмотрели друг на друга.
– Все в порядке, – с трудом выговорил я. – Иди ложись.
– Он мертв?
И снова это пугающее ледяное спокойствие.
– Думаю, пока нет… Сейчас он просто потерял сознание. Но через несколько минут…
Мне необходимо было выпить еще немного. Я схватил бутылку со стола, но руки мои так дрожали, что ее содержимое оказалось в основном на столе и на полу. Увидев это, Бесс забрала у меня бутылку и недрогнувшей рукой налила в стакан немного виски, не пролив при этом ни капли.
– Возьми себя в руки, – посоветовала она. – Я пошла спать. Мы позвоним доктору Саундерсу в восемь часов.
Я смотрел на нее с возрастающим изумлением. Ее потрясающее самообладание одновременно пугало меня и приводило в ярость.
– Он там сейчас умирает, ты понимаешь? – закричал я, теряя всякий контроль над собой. – Неужели тебе это абсолютно безразлично?
Она окинула невозмутимым взглядом мое покрытое потом лицо.
– Это была твоя идея, а отнюдь не моя. Смотри не увлекайся виски, – сказала она и, повернувшись, вышла из кухни.
В это время за окном раздался страшный удар грома, от которого, казалось, обрушится весь дом. Начиналась гроза. Я закрыл окна в гостиной и пошел к себе.
Когда часы на первом этаже пробили семь раз, я понял, что заснуть мне так и не удастся.
Несколько предутренних часов я провел лежа на постели и перебирая в уме все подробности этой ужасной ночи.
Итак, я совершил убийство!
Когда я планировал это преступление, мною владели жажда денег и страсть к Бесс. Теперь, когда все было сделано, меня начали мучить угрызения совести и страх перед последствиями. Правда, я успокаивал себя тем, что Маршалл, если бы продолжал пить так, как он это делал в последнее время, все равно долго не протянул бы, но это было слабым утешением.