Сделай одолжение… сдохни!
Шрифт:
– Она продает дом? – с удивлением переспросил я.
– Да, она не хочет здесь жить, и я ее прекрасно понимаю.
– Хорошо, мистер Бернстайн, я согласен.
– Отлично.
В этот момент Бесс появилась на пороге гостиной. В руке у нее был небольшой чемодан. Бернстайн, словно подброшенный пружиной, вскочил с кресла и освободил миссис Маршалл от этого груза.
– Девери согласен остаться в доме, миссис Маршалл, – объявил он. – Пройдите, пожалуйста, к машине, я вас сейчас догоню.
Я внимательно посмотрел на Бесс. Она была совершенно убита горем, другого слова не подберешь. Влажным платочком, зажатым в руке, она то и дело промокала глаза. Видимо, перед выходом Бесс намочила его под краном в ванной. Образ безутешной вдовы был создан ею с таким блеском, что даже я чуть было не поверил в него.
Бесс слабо улыбнулась мне на прощание.
– Большое вам спасибо за все, что вы для нас сделали, – проговорила она слегка дрожащим голосом. – Мистер Бернстайн обещал помочь мне хоть как-то устроить свою жизнь.
Мы провожали ее глазами, пока она неторопливо шла к дверям. Бернстайн взял в руки запертый портфель Маршалла и чемодан Бесс.
– Увидимся у коронера, – сухо произнес он и, коротко кивнув мне, вышел из дома.
Я посмотрел на них через окно. Бесс уже сидела в машине, по-прежнему прижимая платок к глазам. Бернстайн включил двигатель и рывком тронулся с места.
Я остался один в огромном пустом доме.
С этой минуты я инстинктивно почувствовал, что от меня хотят избавиться. Стараясь подавить в себе это неприятное ощущение, я еще раз проанализировал сложившуюся ситуацию.
Бесс говорила, что сможет справиться с Бернстайном, и ей это отлично удалось. Я надеялся увидеться с ней во время слушания дела у коронера и спросить, когда и где мы сможем встретиться и поговорить. Для меня было бы опасным покинуть Уикстид сразу после этой внезапной кончины Маршалла. Так что придется ждать до тех пор, пока дом не будет продан, и только потом перебираться в Сан-Франциско.
Я провел отвратительный день, слоняясь по опустевшему дому и не зная, чем себя занять. Никто не приходил, телефон молчал. В конце концов к шести часам я настолько устал сам от себя, что решил съездить в Уикстид. Быстро одевшись, я вывел «кадиллак» из гаража.
Оставив машину на Мэйн-стрит, я вошел в бар Джо. Вся компания была в сборе: Пиннер, Мэйсон, Олсон и с ними какой-то длинный худой тип, которого я видел впервые. При моем появлении все приветливо заулыбались, а Пиннер даже встал с места и подошел ко мне, чтобы пожать руку.
Он подал знак Джо, и тот сразу же поставил еще одну кружку пива на их стол.
– Ну, что скажете, Кейт, вот это история! – вскричал Пиннер без всякого вступления. – Да, кстати, хочу вам представить Лака Бревера, нашего коронера.
Мы с худым типом, улыбаясь, пожали друг другу руки.
– Так что же там у вас все-таки произошло, Кейт? – спросил Пиннер, наклонившись ко мне. – Ведь вы как раз попали в эпицентр событий.
Я отпил несколько глотков пива, уселся поудобнее и изложил им всю историю с самого начала. Присутствие коронера оказалось как нельзя более кстати, и было бы глупо не воспользоваться такой возможностью.
Я рассказал им то же самое, что незадолго до этого говорил шерифу. Зная наверняка, что Мак-Куин уже все передал Бреверу, я очень внимательно следил за своими словами, стараясь в то же время привести побольше подробностей, чтобы рассказ мой выглядел максимально живым и правдоподобным. В конце своего повествования я сообщил всем присутствующим, что Бернстайн увез миссис Маршалл в Сан-Франциско и что отныне он будет осуществлять защиту ее интересов.
Пиннер, Олсон и Мэйсон так и подскочили:
– Так она уехала во Фриско?
– Да… И она продает дом. Этот Бернстайн большой хитрец. Тот еще тип. Но Фрэнк полностью доверял ему.
Я сделал паузу, посмотрел в их встревоженные глаза и продолжал:
– Я говорил с миссис Маршалл насчет вашего проекта, это было еще до смерти Фрэнка; мне показалось, что идея ее заинтересовала. Теперь, когда она наследует все деньги, можно было бы попробовать ее убедить, хотя уверенности тут быть не может, сами понимаете…
Пиннер на минуту задумался и повернулся к Бреверу:
– Я не думаю, что слушание дела станет слишком тяжелым испытанием для миссис Маршалл…
Бревер смахнул пылинку с рукава пиджака и произнес:
– Дело представляется мне совершенно ясным. Свидетельство мистера Девери не вызывает никаких сомнений. Я не думаю даже, что мне придется допрашивать саму миссис Маршалл. Вердикт будет однозначным: смерть в результате несчастного случая.
И действительно, слушание дела было недолгим и прошло без малейших осложнений. Я был главным и единственным свидетелем, ибо Бревер заявил, что у него нет вопросов к миссис Маршалл, прибывшей на заседание и сидевшей в глубине зала рядом с Бернстайном. Коронер выразил несчастной вдове соболезнования от себя лично и от всех жителей Уикстида. Вся эта процедура заняла не более получаса.
Пиннер, с трудом пробравшись сквозь толпу, подошел пожать руку Бесс и выразить свое сочувствие в связи с постигшим ее горем. Однако Бернстайн, прервав его излияния, взял миссис Маршалл под руку и быстро увлек к машине. Я даже не успел приблизиться к ней и только с восхищением взирал на это прекрасное бледное лицо с глазами полными слез… В Бесс, без сомнения, пропадала великая актриса!
Пока я провожал глазами стремительно отъехавший «мерседес» Бернстайна, ко мне подошел Пиннер.
– Ну, что вы обо всем этом скажете, Кейт? – В его голосе прозвучала тревога.
– Только то, что, если она и сейчас не согласится поддержать этот проект, вам будет не в чем себя упрекнуть, – ответил я.
– Но она согласится, как по-вашему?
Неожиданно я почувствовал, что смертельно устал и от Пиннера, и от остальных предприимчивых граждан Уикстида.
– Откуда я могу это знать? – резко ответил я, сел в «кадиллак» и отправился в уже осточертевший мне пустой особняк.
Похороны состоялись два дня спустя. В них приняли участие практически все жители Уикстида, кроме Бесс. Представлявший ее Бернстайн объявил Пиннеру, возглавлявшему траурную процессию, что внезапная смерть мужа так сильно подействовала на миссис Маршалл, что лечащий врач, опасаясь за ее здоровье, порекомендовал вдове воздержаться от участия в похоронах.