Сделай одолжение… сдохни!

Чейз Джеймс Хедли

Гроб с телом Маршалла был погребен рядом с могилой его тетки. Возле меня стояли Пиннер, Олсон и Мэйсон в черных костюмах и галстуках, со скорбным выражением на лицах. Расположившийся чуть поодаль Бернстайн откровенно скучал. На церемонии присутствовали репортеры и фотографы местных газет.

Сразу после похорон Пиннер попытался заговорить с Бернстайном, но тот стремительно бросился в толпу, продрался сквозь нее как бульдозер и на минуту задержался около меня.

– Я вам позвоню, Девери, – быстро проговорил он. – Следите

за домом как следует.

После чего он так же лихо продолжил свой путь, сел в машину и стремительно тронулся с места.

Все было кончено. От Маршалла остался лишь небольшой холмик мягкой земли.

Два дня спустя представитель местного агентства по торговле недвижимостью приехал в дом в сопровождении супружеской четы. Супруги внимательно обошли все комнаты, гараж, парк и решили купить особняк вместе со всем, что в нем было.

На следующий день мне позвонил Бернстайн.

– Я кладу семьсот долларов на ваш счет в банке, Девери, – сухо сообщил он, и я понял, что у него нет ни времени, ни желания долго беседовать со мной. – Дом продан, и необходимость в ваших услугах отпала. Последнее, о чем я вас хотел попросить, – это продать «кадиллак». Постарайтесь получить хорошую цену и вышлите мне чек.

– Хорошо, мистер Бернстайн. – Поколебавшись, я рискнул спросить: – Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл. Как мне с ней связаться?

– Она здесь. Не кладите трубку.

Наступила пауза, которая, как мне казалось, никогда не кончится. Наконец я услышал тихий голос Бесс:

– Алло, Кейт?

– Когда мы увидимся? – Мои пальцы, сжимавшие трубку, побелели, на лбу выступил пот.

– Спасибо вам за все, что вы сделали для Фрэнка. – Голос ее слегка дрожал. – Я вам очень, очень признательна. Надеюсь, что вы сможете подыскать себе что-нибудь подходящее.

И она повесила трубку.

Несколько минут я просидел без движения, тупо уставясь на телефонный диск и чувствуя, как меня начинает бить озноб. Наконец, с силой опустив трубку на рычаг, я сорвался с места и начал стремительно расхаживать по комнате, стараясь отогнать от себя тревожные мысли. В конце концов, говорил я себе, ничего особенного не случилось, просто Бесс продолжала мастерски играть свою роль. Ну действительно, как она могла в присутствии Бернстайна о чем-нибудь договариваться со мной, жалким шофером? Ведь миссис Маршалл стала теперь важной персоной. Но как же все-таки с ней связаться?

Бернстайн в свое время сказал мне, что Бесс какое-то время поживет у него. Значит, в течение дня, когда адвокат будет в своей конторе, я смогу ей позвонить и обо всем спокойно поговорить.

А пока я решил выполнить последнее поручение Бернстайна – продать «кадиллак». Заодно нужно было присмотреть что-нибудь и для себя. У меня еще оставалось триста долларов да плюс семьсот, которые мне вручил Бернстайн. Если к тому же учесть, что он только что перевел на мой счет еще семьсот монет, я был отнюдь не на нуле.

Я отогнал машину к концессионеру «кадиллака» и после долгих дискуссий уговорил их взять ее обратно. Себе я приобрел старенький «фольксваген» буквально за бесценок. Но главное, теперь я был на колесах. Чек на «кадиллак» по моей просьбе был выписан и отправлен на имя Бернстайна.

Все это заняло у меня довольно много времени, и когда я вернулся в дом, было уже около пяти вечера. Решив, что Бернстайн вряд ли возвращается к себе так рано, я, с бешено бьющимся сердцем, набрал номер его телефона.

Женский голос ответил:

– Квартира мистера Бернстайна.

Я глубоко вздохнул, стараясь говорить спокойно:

– Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл.

– Подождите минутку.

Воцарилась долгая тишина, затем неприятный женский голос спросил:

– Кто это говорит?

– Я просил к телефону миссис Маршалл. Это Кейт Девери.

– Ее здесь нет.

– У меня к ней весьма срочное дело. – Я изо всех сил старался, чтобы голос не выдавал моего волнения. – Вы не могли бы подсказать, как мне ей позвонить?

– По этому вопросу обращайтесь к мистеру Бернстайну.

И трубку швырнули на рычаг.

Некоторое время я пребывал в нерешительности. Может быть, действительно стоило немного выждать и не пороть горячку? Ведь Бесс могла позвонить в любой момент, но я почему-то был уверен, что она этого не сделает. С того момента, как Бесс отправилась в Сан-Франциско в сопровождении Бернстайна, я чувствовал, что происходит что-то не то, и вот это подозрение, увы, превращалось в страшную реальность.

Решительно сняв трубку, я набрал номер конторы Бернстайна. Через минуту я услышал его недовольный голос:

– В чем дело, Девери?

– Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл. Как я могу это сделать?

– Вы продали машину?

– Да. Чек отправлен на ваше имя. Так как я могу связаться с миссис Маршалл?

– Послушайте, Девери, что вы хотите? Вам заплатили сполна. Миссис Маршалл неважно себя чувствует. Она не хочет, чтобы ее беспокоили ни вы, ни кто-либо еще. Но раз уж вы так хотите что-то ей сообщить, скажите это мне, и если я сочту данную информацию важной, я ее обязательно передам миссис Маршалл. Так о чем конкретно идет речь?

Я положил трубку. Говорить больше было не о чем. Меня обвели вокруг пальца, как последнего идиота. Несколько минут я просидел в оцепенении, потом почувствовал прилив страшной, буквально животной ярости.

– Ну ладно, Бесс, – закричал я голосом, в котором не осталось ничего человеческого, – не думай, что тебе это сойдет с рук! Я найду тебя! Ты мне осталась должна пятьсот тысяч долларов, и я к тебе за ними приду!

Я встал, глубоко вздохнул и тихо закончил:

– Не строй себе иллюзий, моя птичка! Я обязательно приду к тебе!