Седьмой круг

Джиллиан Алекс

– Но ты не птица, Элизабет.
– сказал Алекс. - У тебя есть разум.

– Иногда даже разум бывает бессилен. Когда боль и ужас становятся неотъемлемой частью твоего существования, начинаешь искать причины и смысл во всем происходящем. И любое проявление тепла рассматривается иначе, чем в обычной жизни. Даже в аду мы стремимся к свету, ищем его, даже обманываясь... пытаемся убедить себя, что и так, во лжи можно выжить. Я думала, что смогла простить его, но теперь понимаю, как невозможны и смешны были мои доводы в его защиту.

– Значит, ты не любила его?
– спросил Александр Ридсдейл, пронзительно глядя в глаза Элизабет.

–

Нет. Я просто хотела в это верить. Чтобы не сойти с ума.
– ответила она, скрывая от него боль, которая пришла за этими словами.

– Но ведь именно я виноват в том, что случилось. Из-за моих преступлений, Мельбурн мстил тебе. Я, а не ты должен был пройти долгий путь мучений.
– с досадой и сожалением произнес Флетчер.

– Я прощаю тебя, потому что ты понимаешь это. И осознаешь, что натворил. Ричард столько раз говорил мне, что раскаялся, и просил прощения, даже предлагал стать его женой, но ничего не сделал, чтобы изменить случившееся, чтобы что-то исправить. Я готова была поверить и простить, но он снова предал меня. Ты тоже лгал мне, но лишь однажды. Когда сказал, что любишь, когда давал брачные клятвы перед алтарем. Как я могла ждать помощи от того, кто никогда не любил меня? Именно это я прощаю тебе. Ты виноват передо мной только в этом. У каждого грешника своя кара. И грех передо мной ты искупил, когда доставил к моему отцу, пожертвовав безопасностью сестры. А за остальные преступления ты ответишь перед другими. Я не судья тебе, Александр Ридсдейл.

– Но что будет дальше?
– задумчиво спросил Алекс. - С нами? Как мы будем жить? Ты моя жена по всем законам.

– Кроме божьего. -сухо отозвалась Элизабет.
– Перед лицом Господа наш брак так и не был совершен. И он распался, когда ты отказался от меня.

– И все же, Лиз!
– настаивал Флетчер.
– Я ничего не требую. Просто хочу понять, как вести себя. Ты можешь потребовать развода.... Я этого не хочу, но

– Давай доживем до исхода восстания. Кто знает, может, уже завтра мы все будем болтаться на виселице. Тогда все вопросы решатся сами собой.
– Лиз попыталась улыбнуться, не смотря ну чудовищный смыл ее слов. Александр поежился, снова почувствовав прилив страха. Ему хотелось жить, не смотря ни на что. Ведь смерть приблизит момент искупления, а он еще не был к этому готов.

Они больше не говорили о своих отношениях. Слишком рано было строить планы и что-то решать. Все люди, обитающие в стенах замка находились в шатком подвешенном положении. Каждый новый день угрожал стать последним.

Алекс не покинула комнату, когда пришел увидеться и поговорить с дочерью Томас Перси. Ему было сложно смотреть в глаза мужчины, чью дочь он так безжалостно бросил в беде. Беседа была долгой и тяжелой. Несколько раз мужчины срывались на крик. Томас едва сдерживался, чтобы не ударить Александра Ридсдейла, и только мольбы Элизабет удержали его от расправы над зятем. И когда он узнал все, что они позволили себе открыть, Томас потрясенно и гневно уставился на Флетчера беспощадным диким взглядом. Он хотел бы его убить своими руками.

– Не надо, папа.
– угадав его замысел, воскликнула Элизабет, вставая между мужчинами.
– Я достаточно взрослая, чтобы решить, прощать Алекса или нет. Ты должен принять мое решение. Любое.

– И что ты решила?
– бледный от ярости, Томас впился глазами в лицо дочери.

– я простила его. Прости и ты. Он вернул меня в твои любящие объятия.

–

Но, если бы не он, я бы никогда бы и не потерял тебя. Ты хоть представляешь, что чувствует отец, хороня обезображенное тело своей дочери? Он стоял там, рядом со мной, смотрел мне в глаза и молчал. Он убил эту девочку, чтобы получить твое приданное. Твои земли, поместья и деньги.

– Я все верну.
– горячо воскликнул Алекс, и смущенно добавил.
– Кроме денег. Я много потратил на армию. Но я заработаю. Я восстановлю, нанесенный ущерб, Элизабет. Я обещаю.

– К чертям собачим.
– выругался Томас, яростно сверкнув глазами.
– Ты государственный преступник. Твое имущество арестовано.
– гнев мужчины поутих.
– Как и мое. Мы все теперь нищие. Если король не простит нас, или не прислушается.

Они еще долго и напряженно спорили, но в конце концов Элизабет удалось убедить отца принять ее решении, и обещать не преследовать Алекса и не учинять над ним расправы. Наверно, отец решил, что она все еще неравнодушна к мужу, Лиз не стала оправдываться. Пусть он думает так. Это лучше, чем постоянно жить в центре военных действий.

Последующие несколько дней прошли в сравнительно спокойной обстановке. В замке кипела жизнь. "Пилигримы божьей милости", так называли себя повстанцы, строили планы насчет дальнейших действий. Лиз сообщила, что к ним со дня на день прибудут герцог Саффолк с подмогой, и люди старались подготовится к возможной обороне. Но время шло, и ничего не происходило....

Неожиданные и волнительные известия поступили, когда Элизабет обедала в большом зале замка вместе с отцом, Робертом Аском, лордом Дарси, и Джоном Булмером, приходившемся Мэдж Чейн толи мужем, толи любовником и двумя его сыновьями.

Вести принес взволнованный Чарльз Аск, старший сын Роберта, следом за ним зал вошел растрепанный Френсис Бигод.

– Отец, - обратился Чарльз к Роберту Аску. - У стен замка посланники короля.

Томас Перси порывисто вскочил, как и все остальные, принимавшие участие в трапезе.

– Что? Их много?
– спросил Роберт.

– Герцог Норфолк, Саффолк, граф Шрусбери, Камберленд и Мельбурн. С ними армия, но по численности уступает нашей.
– сообщил Бигод.
– Вот послание с печатью Норфолка. Лично Роберту Аску.

Роберт поспешно выхватил сверток из рук Френсиса, сломал печать и жадно пробежался глазами по строчкам. К моменту, когда он закончил читать, на лице его отразилось одновременно облегчение и тревога.

– Они не собираются сражаться с нами.
– сообщил он, обведя взглядом собравшихся. - Норфолк предлагает начать мирные переговоры. Мы можем высказать свои требования, как в письменной, так и устной форме. Что скажете, друзья?

– Отличная новость.
– отозвался Джон Булмер, его подруга Мэдж хранила мрачное молчание. Ей единственной среди мужчин давалось право голоса, коим она и решила воспользоваться.

– Мы уже предъявляли перечень пожеланий герцогу Саффолку, но не дождались никакой реакции со стороны короля. Какой смыл ему сейчас выслушивать нас?

– Мы представляем угрозу.
– ответил Роберт Аск.- Армия короля уступает нашей. И он, как и мы, хочет избежать кровопролития. Думаю, теперь он осознал серьезность наших намерений. Я предлагаю пригласить для переговоров герцога Норфолка и Саффолка. Кто-то против?

Никто не протянул руку в знак протеста, а значит, дело было решено в пользу мирных переговоров.