Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Нет, госпожа, еще нет. Они прибудут морем.
– Ее нельзя трогать! – заявила Осиба. – Ни ее, ни ребенка!
– Ее ребенок – прямой наследник Торанаги, из рода Миновара. Мой долг перед наследником, госпожа, заставляет меня еще раз напомнить вам это.
– Мою сестру трогать нельзя! И ее ребенка – тоже!
– Как пожелаете.
Она обратилась к Кияме:
– Господин, и все же Марико-сан – хорошая христианка?
– Это, конечно, так, – согласился Кияма. – Она знает, что пострадает ее бессмертная душа. Но не думаю…
– Тогда можно сделать проще. – Исидо, казалось, больше не раздумывал. – Попросите главу христиан, чтобы он на нее повлиял – пусть не мешает законным правителям империи!
– У него нет такой власти, – съязвил Кияма. И добавил еще более ехидно: – Это вмешательство в дела государства, а ведь вы всегда были против этого, и совершенно справедливо!
– По-моему, христиане вмешиваются только в тех случаях, когда это им выгодно, – отразил нападение Исидо. – Я только предложил эту идею на обсуждение.
Открылась внутренняя дверь, вошел пожилой лекарь, мрачный, от усталости казавшийся старше своих лет.
– Простите, госпожа, Ёдоко-сан просит вас…
– Она умирает? – спросил Исидо.
– Она близка к смерти, господин, но когда это произойдет, не знаю.
Осиба заторопилась. Она грациозно пересекла комнату и скрылась за внутренней дверью. Но казалось, ее темно-голубое кимоно, плотно облегавшее прекрасное, стройное тело, все еще изящно колышется при ходьбе. Мужчины, провожавшие ее взглядами, старались не смотреть друг на друга. Когда дверь бесшумно закрылась, Кияма задал последний вопрос:
– Вы действительно считаете, что госпожу Тода можно взять под стражу?
– Конечно! – Исидо все еще не отрывал глаз от двери.
Осиба прошла через роскошно обставленный покой и стала на колени перед футонами. Их окружали служанки и врачеватели. Солнечный свет проникал сквозь бамбуковые жалюзи и отражался от золотых и красных резных украшений на балках, столбах и дверях. Ёдоко, в своей удобной постели за инкрустированными ширмами, казалось, спит – и не спит. Бледное, бескровное лицо окружено капюшоном буддийской накидки, тонкие руки – в узловатых венах. «Как печально, что приходится стареть, – думала Осиба. – Возраст беспощаден и несправедлив к женщинам! Не к мужчинам – только к женщинам… Боги, защитите меня от старости! – молилась она. – Будда, храни моего сына и помоги ему получить власть!
Она взяла Ёдоко за руку, приветствуя ее:
– Госпожа?
– О-тян? – прошептала Ёдоко, называя ее по-домашнему.
– Да, госпожа.
– Ах, какая ты хорошенькая… Ты всегда такая хорошенькая. – Ёдоко подняла руку и погладила блестящие волосы Осибы. Молодой женщине это было приятно – она очень любила Ёдоко. – Такая молодая и красивая… так сладко пахнешь… Повезло тогда тайко.
– У вас что-нибудь болит, госпожа? Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, ничем. Я хотела только поговорить. – Глаза у старухи ввалились, но взгляд был ясный, осмысленный. – Отошлите всех отсюда.
Осиба сделала знак всем выйти.
– Да, госпожа? Мы одни, я слушаю вас.
– Милая моя, заставьте господина военачальника отпустить ее.
– Он не может, госпожа: тогда и все другие заложники уедут и мы потеряем такое большое преимущество. Все регенты с ним согласны.
– Регенты! – В голосе Ёдоко слышался оттенок презрения. – А вы согласны?
– Да, госпожа. Вчера вечером вы тоже говорили, что ее нельзя отпускать.
– Теперь вы должны отпустить ее, или остальные последуют ее примеру и совершат сэппуку, а вы и ваш сын будете опозорены из-за ошибки Исидо.
– Господин Исидо верен нам, госпожа, Торанага – нет, прошу прощения.
– Вы можете доверять господину Торанаге, а не ему.
Осиба покачала головой:
– Простите, но я убеждена, что Торанага решил стать сёгуном и уничтожить нашего сына.
– Вы не правы. Он говорил тысячу раз… Другие даймё пытаются свалить его для удовлетворения собственных амбиций, они всегда этого хотели. Торанага был любимцем тайко. И он всегда любил наследника. Торанага из рода Миновара. Не поддавайтесь на уговоры Исидо или регентов. У них свои собственные кармы, свои тайны, О-тян… Почему бы не отпустить ее? Это все так просто. Запретите ей плыть морем, тогда ее можно будет задержать где-нибудь на нашей земле. Она останется в сети вашего военачальника, вместе с Кири и всеми остальными. Будет окружена серыми. Подумайте, как поступил бы тайко или Торанага. Вы и ваш сын будете втянуты… – Голос прервался, глаза замигали. Старая госпожа собралась с силами и закончила: – Марико-сан не сможет возражать против охраны. Я знаю, она сделает то, что обещает. Пусть она уходит.
– Конечно, мы подумаем об этом, госпожа, – успокоила Осиба, голос ее был мягок и ровен. – Но за пределами замка у Торанаги есть тайные отряды самураев, спрятанные вокруг Осаки, – мы не знаем, сколько их, – и у него есть союзники – мы не уверены, кто они. Она сможет бежать. Как только она уйдет, за ней последуют остальные, и мы потеряем заложников. Вы же согласились, Ёдоко-сан, – разве вы не помните? Простите, но я спрашивала вас вчера вечером – разве вы не помните?
– Помню, дитя. – Ёдоко все время отвлекалась, ей было трудно говорить. – О, как я хотела бы, чтобы здесь снова появился тайко и руководил вами… – Дыхание ее прервалось.
– Можно я дам вам чаю или немного саке?
– Чаю, да… пожалуйста, немного зеленого чая…
Осиба помогла ей напиться.
– Благодарю вас, дитя. – Голос стал слабеть, напряжение оказалось для Ёдоко непосильным. – Послушайте меня, дитя… вы должны довериться Торанаге. Выходите за него замуж, заключите с ним договор, чтобы сохранить наследника.
– Нет, о нет! – запротестовала пораженная Осиба.
– Яэмон может потом править вместо него… А после – дети от вашего брака. Сыновья вашего сына торжественно поклянутся в дружбе с детьми Торанаги…
– Торанага всегда ненавидел тайко, вы знаете это, госпожа. Торанага – источник всех несчастий, и уже много лет. И вы предлагаете именно его!
– А вы? Ваша гордость, дитя мое?
– Он враг. Наш враг.
– У вас два врага, дитя, – ваша гордость… и необходимость найти мужчину, который был бы ровней вашему мужу… Пожалуйста, послушайтесь меня: вы молоды, красивы, можете иметь детей и заслуживаете мужа… Торанага достоин вас, вы стоите его… Торанага – единственный шанс, оставшийся у Яэмона…