Семь дней Создателя
Шрифт:
— Лень.
— Это новая волна адамистов. Впрочем, они называют себя миротворцами.
— А разве ещё где-то воюют?
— Тут другое. Они хотят замирить хищников с травоядными, а последних с флорой Земли.
— Для чего? Хотят остановить процесс эволюции видов? И как это возможно — силой внушения или дрессировкой?
— Изменением генетического кода — животный организм перестраивается в растительный.
— Это как — я на солнышке лежу и от солнышка рожу…?
— Вульгарно, но в самую точку. Опыты прошли успешно и всколыхнули сердоболиков.
— Считаешь это разумным? Я как биолог….
— Думаю, любой эксперимент имеет право на реализацию. Сколько раз было в науке подобных "неразумных" ситуаций, и сколько раз дилетанты опрокидывали классиков, открывая новые законы, понятия, сентенции.
— Я как биолог….
— Как биолог не желаешь завтра принять участие в перевоспитании тростникового тигра?
— Очень любопытно….
День прошёл своим чередом. Подтянулся вечер. Адамисты собрались у большущего костра, встали в круг, закинули руки соседям на плечи, и пошла гульба. Музыки не было, но пляска сопровождалась ритмичными:
— Хэй…! Хэй…! Гей-гей-гей…!
Кажется, этот танец называется "сиртаки" и посвящён бессмертным богам. Ну что ж, скачите сами для себя!
Грусть напала. Очень красивы женщины новой Земли и, я знал, доступны — стоит только пожелать. Может, ну их к чёрту все заботы и проблемы с ними связанные, остаться босоногим, влюбиться в хорошенькую девчоночку и мазать тигров зелёнкой, чтобы они хлорофилл поглощали. А, Билли?
— И это говорит биолог! Какой зелёнкой — очнись.
Поднялся и побрёл прочь.
— Ты так ничего и не понял, — сказал я Билли.
— Эй, пилигрим, не хочешь разделить со мною шатёр? — раздался призывный голос за спиной.
Девичья фигурка на фоне догорающего костра смотрелась неплохо.
— Нет.
— А чего хочешь?
— Одиночества.
— Трудно тебя понять, — посетовал Билли.
Присел на взгорке, прислонившись спиной к могучему кедру, наблюдая за танцами босоногих.
Когда костёр догорел и стал похож на огромное блюдо рубиновых углей, адамисты разбились на пары и закружились по этой жаровне — только искры из-под босых пят да языки пламени, не успевающие за ступнями.
— Слабо, Создатель? — всплыл в сознании подстрекатель.
Не стал возражать. Не пустился в полемику о том, что и в стародавние времена находились огнеходцы так же лихо отплясывающие босыми на углях. И без всякого оптимизатора. Молчал, грустил и наблюдал, как исчезают в шатрах парочки.
…. На востоке посветлел горизонт, окрестность обозначила контуры. Туман, зажатый ивовыми берегами, колыхался над рекой, а в прогалину вполз и загасил последние угли, подёрнув костровище белой тюлью пепла.
Спиной к надвигающемуся рассвету покинул лагерь босоногих миротворцев.
— Что так? — удивился Билли.
— Идём дальше.
— Как же сафари?
— Не моя тема, а зрителем — не моя роль.
— Мудреем?
Великий Нил переплывал на спине зелёного крокодила — он лежал в прибрежном песочке раззявив пасть с добрую табуретку. Скучаем, паромщик? Ну-ка, давай, потрудись. Встал голыми ступнями на жёсткую спину из крокодиловой кожи — и о чудо! — громадная рептилия, пробороздив песок, с лёгким плеском вошла в воду. Буравя хвостом лотосовые плавни и подрабатывая короткими кривыми лапами, пробилась к полоске тростника, а через него — на стремнину.
Велик и могуч древний Нил — нет бурунов, не видать турбулентности, но огромная масса воды, подчиняясь закону всемирного тяготения, величаво и неудержимо течёт на север. И нас сносила, удлиняя путь. Один берег постепенно удалялся, другой неизменно приближался, но время шло, и сомнение закрадывалось — хватит ли у зубатого сил?
— А, Билли? Без мясного-то не шибко получается.
С божьей помощью одолели Нил. Потрепал рептилию по бугорку ноздрей:
— Спасибо, Геннадий, жаль по пескам ты не мастак.
Великая пустыня дымкой миражей влекла на запад. На двенадцатый день пути по бесконечным барханам на севере возник профиль усечённой пирамиды.
— Билли, какой устойчивый мираж и, кажется, имеет цвет. Радужный, да, да…. Нет, оранжевый. Точно.
— Сколько эмоций! Соскучился средь варанов и тараканов по нормальному обществу? Это, Создатель, не мираж, а центр изучения солнечной энергии — Гелиосполь. До него неделю топать. Отсюда кажется пирамидкой, а подойдёшь — о-го-го! — общежитие на полмиллиона солнцеведов.
— Есть в суете их смысл?
— Здесь собрались и трудятся энтузиасты дела. Впрочем, лучше один раз увидеть….
— Нет, Билли, я тоже энтузиаст дела, и праздное шатание оставим на потом…. если возникнет желание. Лучше поведай, чем Любовь наша Александровна занимается, укротительница вулканов?
— Как всегда, на острие мозговой атаки.
— Переведи.
— Озоновые дыры латает.
— Да-да, нужное дело, и главное — женское. Удаётся?
— А то.
Значит, у Любаши всё в порядке — она при деле. А что Настенька?
— Билли, свяжи меня с дочерью — хочу пообщаться.
— Связать, конечно, можно, но не вовремя это будет — у девочки свидание.
Вот как! Моя дочь выросла — у неё свидание с молодым человеком. Готовься дедом стать, Алексей Владимирович. Настроение…. Сказать, взбодрилось — ничего не сказать. Взбежал на крутой бархан и кувыркнулся вниз — ты неси меня песок, путь мой долог и далёк.
Билли подсуетился под мажор: