Семь дней Создателя

Агарков Анатолий

— Звучит заманчиво. В смысле, перспективно. Даже грандиозно, если свершить задуманное.

— Тогда за работу?

— И ничего личного?

— Пепел Клааса стучит в моём сердце, дорогая. Сначала мы должны нанести Стихии ответный удар. А потом будем жить вместе, долго и счастливо.

— А совместить никак — чтоб вместе жить и ударять?

— Прости, любимая, не готов.

Загрустил после общения с женой. Она любит меня, любит с первого дня нашей нечаянной встречи, а жили мы вместе — месяцы по пальцам можно пересчитать. Нужны ль такие испытания? Оправданы ли?

—

Слышь, Билли, думаю, дед не причём — нет никакого проклятия. Выдумки всё это больного воображения. Не мог он желать смерти любимой дочери. Всё происшедшее — следствие трагической случайности.

— Возвращаемся в люди?

— Нет — возвращаем добрую память об ушедших.

— А как же проект? Кто будет избавлять Землю-матушку от злобы Стихии.

— Люба справится. Люди справятся. А мне хочется пожить немного здесь, в тиши этих уютных скал, в согласии со своими мыслями. Ты со мной?

— Куда ж я денусь?

Время лечит раны. Душевные в том числе. Я потерял счёт годам, проведённым на северном склоне двуглавой горы Белухи, в поисках матери. Ни на шаг не продвинулся к цели и начал философствовать. Это сыновний долг — раскопать останки и предать их погребению на освещённой земле кладбища. Но мама была биологом и атеистом, человеком Земли. Смерть её безвременна и ужасна. Но это неисправимо. А погребение…. Мы никогда в разговорах не касались этой темы. Я не получал материнского наказа: похоронить её останки там-то и так-то. Быть может, в случившемся есть высокий смысл: Природа забрала свою любимицу. И теперь чувства к маме должны будут ассоциироваться с преклонением перед всей планетой Земля. Если это так, то теряют смысл мои поиски — раскопать, чтобы закопать в другом месте?

Сомнения закрадываются в душу, лишают покоя. И пепел Клааса стучит в моём сердце. Что там с ответным ударом?

Мозговой штурм людей на проблемы, создаваемые стихиями, оказался на редкость удачной мыслью. Дело даже не в том, что все носители оптимизаторов разом напрягли серое вещество под черепной коробкой над единым вопросом, накидали кучу идей — разбирайтесь, госпожа Гладышева, где зёрна, а где плевела. Билли удалось наладить работу так, что в теме с первой же минуты мозговой атаки не осталось дилетантов. Все были просвещены, что твёрдую поверхность формируют шесть не стыкующихся скорлупок гигантских плато. Их подвижки провоцирует кинетическая энергия вращения Земли вокруг собственной оси. "Доспехи" раскалённого до плазменного состояния ядра планеты, наползают друг на друга, вздымают и топят края — происходят землетрясения. Края скорлупок опоясаны цепями вулканов — подвижки предваряются и сопровождаются извержениями. Как остановить движение земных плато? Какими цепями сковать неспокойные скорлупки? Остановить вращение Земли не возможно, да и разумно ли?

Плевел по теме не было. Было размышление, обсуждение, предложения и их критика. Билли удалось умственные потуги каждого индивидуума объединить в один мыслительный процесс. И он шёл беспрерывно, денно и нощно, в масштабах всей Земли. Люди искали способ, как умиротворить Стихию. И ведь нашли! Кому теперь отдать приоритет открытия? Могу

я претендовать с чистой совестью — ведь это моё предложение, провести мозговую атаку человечества на проблему. Билли своими оптимизаторами сумел объединить и направить мыслительные усилия каждого — и в результате явилось решение. Но был кто-то ещё, один неизвестный среди миллиардов земного населения, кто подал такую идею — направить мысленную энергию людей на укрощение кинетической энергии Земли. Оппонентов через край. Однако, голос робкий, но настойчивый — почему не попробовать? Действительно, что мы теряем, если разом все вместе потребуем от Стихии: а ну-ка уймись?

Ещё ковырялся в останках лавины у подножия Белухи, когда Билли просветил меня по поводу эксперимента и спросил:

— Ты с нами?

— Всех так уговариваешь или для меня исключение?

— Ты — Создатель.

Выбрался из ущелья, под прозрачные лучи сентябрьского солнышка:

— Командуй, на чём сосредоточиться?

— Расслабься. Сейчас на несколько мгновений отключу твоё сознание, чтобы ничто постороннее не отвлекало. Чтобы воля всех людей в едином порыве….

Прилёг на жухлую траву — красный флаг в твои руки. На какой-то миг отключился. Будто в сон провалился — глубоким и гулким ущельем пронёсся к центру Земли и обратно, на залитую солнечным светом поляну.

— Что было, Билли?

— Жив и не потрескался?

— Получилось?

— А то.

— Я ничего не чувствую.

— Зато я чувствую. Все сейсмические датчики Земли регистрируют резкий спад активности земной коры.

— Мы спаяли стыки разломов?

— Нет, мы сняли накопившееся напряжение от вращения.

— Надолго?

— Я думаю…. Впрочем, будем поглядеть.

— И всё-таки…. С любой поправкой.

— Ну, скажем, год.

— Раз в год грохаться в обморок, чтобы двенадцать месяцев Землю не трясло, не посыпало пеплом, не обжигало лавой? Я согласный.

Поднялся на ноги и ощутил лёгкое головокружение.

— Билли?

— Всё в порядке, Создатель. Ощущение переутомления, не более того. Полежи часок-другой — само пройдёт. Или ты опять лавину ковырять?

Прилёг на бочок, ноги скрестил.

— Знаешь, больше не полезу в пропасть — хватит.

— Что-то новенькое. Возвращаемся в цивильный мир? В семью, к жене?

— В другую сторону.

— Это как?

— На заповедный остров к прозрачным людям. Ты рад?

— Не сказано как. У них есть чему поучиться.

— За тем и иду.

Отдохнув пару часиков, как советовал Билли, подобрал в валежнике на гребне склона сухую палку в посох и направил стопы на закат солнца.

Билли тут же с замечанием:

— Это не самый близкий путь.

Я с энтузиазмом:

— Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить, мне некого больше любить….

Эх, гитару бы мне. Когда это было? В какой из прожитых жизней?

— Билли, я, наверное, совсем седой?

— Создатель, ты сейчас вылитый отшельник — борода клочьями, колтун в волосах. К прозрачным идёшь — надо имидж поменять. Усы — прочь, бороду — долой….

— Эй-эй-эй! Волосы не трожь.