Семь способов засолки душ
Шрифт:
Все мы хотим быть успешными, творческими и талантливыми, добиться целей, успеха, покорить вершины. Но иногда мешают обстоятельства, мешают лень, страх, неуверенность, сомнения, отсутствие поддержки. Мы забываем про источник силы, который внутри нас. А он всегда с нами, нужно лишь раскрыть его. Освободить его, направив к свету.
Мужчина кладет ладонь себе на макушку.
Вы чувствуете ее тепло? Вот здесь, макушкой.
Да, отвечает ему нестройный хор из зала.
Прислушайтесь еще раз. Вы чувствуете?
Да, отвечают
Нас ждут тяжелые времена, говорит мужчина, и одна из шаманок начинает стучать в бубен. Духи Нижнего мира, духи болезней и смерти проникают в наш мир. Но я вижу свет! Он близко! Он стекает на нас! Вы все сияете! Мы все сияем! Вы видите это? Видите?
Он закрывает глаза, раскидывает руки в стороны. Люди в зале повторяют за ним. Кто-то начинает улыбаться, кто-то плачет.
Мы все придем к свету, если будем держаться друг друга!
Рому тошнит сильнее. Он видит непроницаемое лицо Ники, и на ум невольно приходит старое фото Дагаева — тот стоит у костра, огонь выбелил его лицо, узкие глаза как черные прорези маски.
Тем временем мать трогает сидящую с краю женщину в ярком платке с розами, показывает ей и розам фото Светки. Женщина возмущена:
— Не надо тут вопросов задавать! Я не для того пришла!
— Сколько можно отвлекать людей? — вмешивается другая. — Не мешайте обряду!
Выгоните ее уже отсюда, кричит кто-то, и Рома сам ведет мать к выходу. Мать умоляет задержаться, поспрашивать людей еще, это же зацепка, и следующие полчаса они ждут в холле ДК. Ника, явно скучая, рассматривает какую-то бумажку. Заметив интерес Ромы, вручает бумажку ему.
«Уважаемые коллеги! — написано там. — В субботу 12.02.2019 проводим обряд поклонения Орной Тэнгэри! На березах, на четыре стороны света! Будем просить удачи и благополучия, раскрывать внутренний источник».
Место проведения: Староалтайск, ДК «Рассвет», ниже телефон.
Рома возвращает рекламку Нике.
— Ты зачем одна поехала? — спрашивает он у матери. — Меня бы дождалась, я бы сам.
— Времени не было, Ромочка. Вдруг она сюда придет?
От надежды в глазах матери Роме делается больно. У него надежды мало, больше вопросов: где, как, кто виноват? Куда пропало тело? Хотя некоторых из тех, кто виноват, Рома и так знает.
— Ты продала шубу?
— Пока нет, просто убрала на балкон. — После секундной паузы мать меняется в лице. — Рома! Даже если бы я и продала, это не твое дело! Моя шуба, хочу — продаю, хочу — вообще выкину. Это просто неприлично…
Рома извиняется — и правда, что это он психует, матери тоже непросто. Мать извинения принимает и наконец замечает, что они не одни.
— Лариса, — представляется Ника и протягивает руку. Мать неловко ее пожимает, представляется тоже. — Кто это? У вас на фото.
— Дочка моя. Пропала в сентябре, ушла в секту.
Ничего себе, какой кошмар, а Рома мне совсем
— Где вы работаете, Лариса?
— Я редактор газеты в Москве. Приехала сюда к родственникам.
Мать глядит на Ларису-Нику по-другому, заинтересованно.
— Да что вы! Скажите, а ваша газета крупная?
— «Московский комсомолец», — не задумываясь отвечает Лариса-Ника.
Мать явно оценивает «МК» — и правда крупная газета, столько возможностей.
— Скажите, а как у вас в газете разместить заметку о нашей Свете? — спрашивает она уже ласковее. — У нас тут много пропадает в Староалтайске. Даже мой таролог сказала, что дело здесь нечисто, здесь насильственная смерть, а она женщина проверенная, знаете.
Ника кивает, выспрашивает подробности — как будто издевается. В какой-то момент Рома отзывает Нику в сторону.
— Ты чо меня калишь? Отстань от матери, окей?
— Я к ней и не пристаю, просто поддерживаю разговор. Что-то не так?
— Да все не так! Ты могла ей хотя бы представиться нормально, а, Лариса? А не издеваться. Херово ей, ты понимаешь? Не место и не время для твоих приколов.
Ника смотрит ему в глаза как ящерица, не мигая.
— В чем для меня должна быть разница между твоей матерью и остальными? — спрашивает она. — Сегодня я для всех Лариса.
Ритуал, похоже, завершился — зал покидают люди, сонно щурятся. Мать ходит между ними, снова показывает фото, все, с кем она говорит, качают головами. Роме хочется вывести ее скорее, стыд припекает его изнутри — за нее, за себя, что не может успокоить мать. Он забирает у нее файл и показывает его сам. Говорит матери сесть и подождать, но она следует за ним и поясняет, что вот девушка, не видели ее? За ними тенью бродит Ника.
Одна тетка — высокая, в узком пуховике, похожем на трубу, — строго отчитывает мать, грозит ей пальцем, говорит, что матери повезло, что она непосвященная. А то получила бы от Виталия Андреевича, говорит тетка. Ритуалу мешать нельзя.
Мать растерянно приоткрывает рот, говорит, вы понимаете, горе, дочка пропала, ищем. Рома велит тетке следить за языком и отчитывать своих детей, если те еще не убежали, а тетка только рада поскандалить. Ника их слушает, переводя взгляд с тетки на мать, с матери на Рому, с Ромы на тетку. Затем трогает тетку за плечо, отчего та вздрагивает.
— А где найти Виталия Андреевича? — спрашивает Ника.
— Еще одна. Тебе зачем? Там где-то, в зале, сходи сама да посмотри.
Ника с пониманием кивает.
— Обряды вам не очень помогают, да? И не помогут, — она указывает за теткину спину. — За вами же дух ходит. Говорит, вы ему должны.
Тетка оборачивается. За плечом, разумеется, нет никакого духа, лишь посетители и гардеробщицы в поту, с чужими куртками в руках. Но тетка все равно вздрагивает, будто узнала кого-то в той толпе, уходит. Ника безмятежно провожает ее взглядом.