Семь способов засолки душ
Шрифт:
Но когда он добирается, в квартире уже пусто. Из шкафа в прихожей исчезла шуба. Ни шубы, ни зимнего пуховика, в котором мать обычно ходит. Под зеркалом лежит записка: «Уехала в Рассвет».
Мать отвечает на звонок — на фоне глухой стук бубна, горловое пение, гудки машин — и сбивчиво объясняет, что в магазине встретила знакомую. Та сказала, что видела Свету в конце августа, Света звала ее в ДК «Рассвет», на встречу шаманского общества. Мать посмотрела в интернете, и вот же совпадение, как раз сегодня у них какой-то ритуал. Поэтому она поехала туда опрашивать присутствующих, может, Свету видел кто-нибудь еще.
Рома прикидывает:
Господи, какой пиздец.
Звонит Ника, как будто Роме мало.
— Мне нужно вызвать мастера, — говорит она без лишних предисловий. — Врезать глазок, помнишь?
Как всегда безапелляционный тон. Рома уже и думать забыл про ее глазок, не до него.
— Я не могу сейчас. Давай завтра.
Рома быстро объясняет про ДК, мать и шаманский ритуал, надеясь, что Ника отстанет. Светку он не упоминает.
Ника о чем-то думает, время идет. Рома сжимает телефон сильнее.
— Я с тобой, окей? — говорит она наконец. — Заедешь?
— Слушай, тебе там точно делать нечего. Тебе зачем?
— А чем мне еще заняться?
Рома представляет, как он мечется между матерью в осаде очередных мошенников и Никой в истерике.
Она молчит. Рома почти слышит тиканье часов, щелканье секундной стрелки.
— Китаев сказал, что я могу тебе звонить, если что-то потребуется, — напоминает Ника. — Так ты заедешь?
Спустя двадцать минут она прыгает в Ромину машину, впустив стеклянный уличный мороз и выбросив сигарету, пристегивается и широко улыбается.
— Поехали.
выдох третий
Роме семь.
Он сидит на кухне у шаманки. Ему скучно. Ему хочется домой, по телику скоро мультики. От запаха паленого можжевельника, которым их окуривают, Рому подташнивает. Еще пахнет чебуреками: в смежной с кухней комнате сидит крепкий, бритый налысо мужчина и ест, изредка вытирая пальцы о смятую салфетку.
Шаманка дует на камни в сложенных ладонях, что-то шепчет. На ней соболиная шапка под цвет волос, бирюзовый халат с оранжевым кушаком. Рукава халата подбиты мехом. Ей около пятидесяти, но Роме она кажется бабкой. Шаманка говорит, что родилась в стойбище в горах возле границы с Монголией, по-русски она изъясняется с трудом. Мама еле к ней попала: очень много желающих, много вопросов, на которые нужен ответ. Мама спрашивает про бизнес.
Шаманка водит сложенными ладонями над столом, бросает камни. Те раскатываются по скатерти. Затем она собирает камни в кучки на белом платке: в некоторых кучках по три камня, в некоторых по два. Она отвечает маме, что ей скоро не нужен будет бизнес. Нога у тебя как привязана, тяжело, тяжело таскать, говорит она, топая правой ногой под столом. К ноге дочь твоя привязана, к руке сын, они направят твою жизнь. Тебе надо двигаться вперед, говорит она с сильным акцентом. Смотрит на Свету, касается ее плеча.
— А тебя ждет свет, — говорит она.
— Свет, тебя ждет свет, — хихикает Рома, и мама шикает на него.
— Какой свет? — спрашивает она.
— Верхнего мира.
Шаманка заворачивает камни в платок и выходит из кухни — сеанс окончен. Мужчина с чебуреком провожает мать и Рому со Светой к выходу.
После Света несколько раз спрашивала маму: а Верхний
В старших классах сестра стала поздно приходить домой. Сперва мама не замечала — она сама часто задерживалась на работе. Рома ужинал в одиночестве, делал уроки под бурчание телика и крики «Ленинграда» и изо всех сил держался, чтобы не доложить маме о мутном типе, который подвозил Светку в одиннадцать. О запахе сигарет на Светкиной куртке — хотя мать сама могла его почуять. Мать искренне старалась интересоваться ими, вот только детские секреты так и остаются в детских комнатах.
В обмен на молчание Светка жарила ему картошку — он обожал хрустящую и не любил толченку. Рома чистил картофелины, Светка нарезала их соломкой и отправляла в подсолнечное масло на сковороду. Картошка падала в кипящее масло и начинала шипеть и щелкать, кусалась мелкими плевками. Потом Светка посыпала ее нарезанным зеленым луком и укропом, и Рома уминал все вместе с черным хлебом.
С расширенными зрачками Рома увидел Светку позже, когда ее выгнали из института. Жизнь быстро скатывалась в бездну — р-раз, и ты уже на дне, и остальные тоже.
Рома пробовал следить за Светкой в духе лучших детективов: записывал номера машин, в которые она запрыгивала, искал их через знакомых, знакомые которых работали в патрульной службе. Мутного типа звали Скопенко, чаще всего Света была с ним. Скопенко был увешан бусами, никогда не расчесывал длинные патлы, редко брился и душнил. Светкин типаж. Она с придыханием говорила, что Скопенко ну столько всего знает, такой он умный и серьезный, а однажды по секрету рассказала, что он видит духов. Он — ученик великого человека, которого предали и убили, но его дух жив, и нет, это не Христос. Скопенко познакомил ее с людьми. Он показал ей путь в иные миры, ведь нашей реальностью все не ограничивается, здесь лишь тлен, все, что вокруг, — на этом Светка обвела рукой квартиру с дорогой мебелью, с музыкальным центром, с техникой, — все это неважно.
Со Скопенко она и подсела на вещества и бред.
Светка изменилась: перестала есть мясо, сильно красила глаза, окуривала дом вонючими щепками, умывалась по десять раз на дню, при этом что-то шепча в ладони. Легонько шлепала себя по щеке, когда у нее по привычке вырывалось «слава богу», и говорила, что это лишние слова, отсылка к несуществующему богу, а реальный бог — он внутри нас. Наверное, Скопенко рассказал ей это. Он даже сделал ей предложение, но до загса они так и не дошли. Она зачитывала Роме избранное из брошюр, звала его с собой на ритуалы в лес. Рома отказывался.
Теперь ему двадцать пять, Светка пропала, а мама только рыдает.
Их жизнь превратилась в нескончаемую спасательную операцию. Мама продала бизнес, ей стало некогда им заниматься. Постепенно перестала общаться с друзьями — возможно, те сами перестали с ней общаться, ведь разговоры были лишь о Свете: как ей помочь, она снова пропала, она появилась, ей лучше, она сорвалась, она снова пропала. Переехала в квартиру поменьше, на оставшиеся деньги купила по квартире Роме и Светке.
Свою квартиру Светка продала: когда Рома пришел туда, в ней жили другие люди. Иногда Рома видит Скопенко на районе, тот приезжает в собственный шиномонтаж. Вылупляется из скользкого вида черной машины, вечно разговаривает по телефону, жестами показывая работникам, что нужно сделать с его тачкой.