Семейные обязательства

Келин Алексей

Скоро они свернули с тракта на проселок, ведущий к поместью Румянцевых. Проехали через лес, мимо раскидистых папоротников по обочинам дороги и древних верстовых столбов, покрытых темным мхом. Пахло грибами. Элиза вспомнила, как в детстве ходила с корзинкой по лесу, а Дарья учила ее, как отличить боровик от поганки.

Эх, Дарья-Дарья... Куда же ты пропала?

Дорога вышла на опушку леса - приехали.

За широким лугом Элиза увидела синюю крышу длинного одноэтажного здания. Над воротами

перед ним красовалась вывеска из чугунного кружева: "Румянцевский фарфоровый завод".

В комнатах Элизы в имении Румянцевых, на ее туалетном столике, стояла отданная Дарье шкатулка с драгоценностями. Все было на месте.

Элиза осторожно, будто боясь разбить что-то хрупкое, надела серьги.

Новая горничная щебетала что-то, расправляя на вешалке подвенечное платье. Элиза попыталась вспомнить, как ее зовут, но так и не смогла.

Это было неважно.

Венчание назначено через три дня, гостей не будет, только семья. Его семья - твоей больше нет.

Тебе не вырваться, девочка.

Ты не волчонок.

Первую половину дня Элиза провела в своих комнатах. Отослала горничную и велела не беспокоить. Не хотелось никого видеть.

Около часу дня она поняла, что уже минут десять пристально разглядывает люстру, прикидывая, выдержит ли изящное медное колесо со свечами ее вес и хватит ли длины шнура от гардины.

Страх и злость - на себя, на отца, на Пьера и весь мир - окатили Элизу горячей волной. Стало трудно дышать, комната внезапно обернулась душным сумрачным склепом.

Элиза вскочила с кресла, на котором сидела, бессильно уронив руки на колени. Чуть покачнулась от резкого движения, выпрямилась, расправила плечи и посмотрела на себя в зеркало.

Бледновата, темные круги вокруг глаз, губы чуть припухли и потрескались... Ничего. Сейчас поправим.

Пудра, скрыть усталость. Румяна - чуть-чуть, намеком, это дневной макияж, он должен быть естественным. Карандаш - не черный, коричневый, оттенить светло-карие глаза, сделать их глубже и выразительнее. Тени. Блеск...

Готово.

Теперь ты похожа на барышню из хорошей семьи, а не на загнанного больного зверька. Молодец.

Элиза не слишком хорошо помнила расположение комнат и галерей, но это была всего лишь загородная усадьба, а не запутанный лабиринт.

Она вышла из комнаты, прошлась по коридорам и постаралась посмотреть на дом непредвзято. Как ни странно, ей здесь даже понравилось. Светло, просторно, уютно. Разве что свежие цветы в вазах были, на вкус Элизы, слишком вычурны.

В гостиной к ней подошел дворецкий и почтительно поклонился. Спросил, какие будут распоряжения у будущей хозяйки. Выслушал замечания о букетах и обещал сию минуту послать за другими.

Элиза сердечно его поблагодарила и вышла в сад. Здесь все было гораздо хуже - садовник в поместье Румянцевых работал не слишком усердно. Хотя в заросшем парке

вокруг старинного дома и таилось какое-то очарование, Элизе он показался чуточку жутковатым. Фонтан на центральной аллее был неплох, но нуждался в чистке.

Она присела на ажурную кованую скамеечку под ветвями молодого клена и глубоко вздохнула. Снова накатывали равнодушие и боль. К чему все это? Велела поменять цветы - зачем? Какая разница, что за венки будут на могиле?

Элиза вздрогнула, услышав хруст гравия - кто-то шагал в ее сторону от дома. Она встала и сделала пару шагов к аллее. Солнце стояло высоко, Элиза шла прямо на него, в ярких, горячих лучах. Смотреть на свет было трудно, она сощурилась, приближающийся человек стал черным силуэтом, размытым в закипевших слезах. Элиза отвернулась, несколько раз моргнула, смахивая слезы...

– Здравствуйте, Элиза, - сказал жених, целуя ей руку, - как ваше здоровье?

– Спасибо, намного лучше, - тихонько, чтобы голос не сорвался, ответила она.
– А как вы?

– Все в порядке, благодарю за беспокойство. Надеюсь, вам здесь понравится.

Пьер слегка замялся, глядя на Элизу. Она отвернулась - скрыть слезы от яркого солнца и (за что ей еще и это?!) чтобы не чувствовать тошнотворного запаха его туалетной воды.

– Простите, что прервал вашу прогулку, - продолжил Пьер через несколько секунд.
– Нам нужно поговорить. Пожалуйста, пойдемте в мой кабинет.

Кажется в его голосе - сочувствие? Неужели? Тебе точно не показалось?

Они вошли обратно в дом. Букеты в гостиной уже заменили, теперь в вазах стояли несколько белых гортензий. Не слишком изящно, но слуги явно постарались угодить будущей хозяйке.

Элиза грустно усмехнулась про себя.

Все-таки - хозяйке...

Кабинет Пьера находился на втором этаже. Небольшое помещение, все стены заставлены книжными шкафами, по центру - резной письменный стол, покрытый светло-зеленым выцветшим сукном с тусклыми, до конца не выведенными пятнами чернил. На нем в кажущемся беспорядке разложены стопки бумаг, в массивном письменном приборе рядом с карандашами в стакане стоит миниатюрный стилет с витой рукоятью.

На углу лежат счеты, ровно по линии сукна - видимо, ими давным-давно не пользовались.

– Присаживайтесь, пожалуйста, - Пьер подвел ее к диванчику у стены. Отошел к окну, повернулся, вернулся обратно к Элизе, сел рядом и взял ее за руку.

Она только глаза распахнула от удивления.

– Елизавета Павловна, я должен перед вами извиниться.

Элиза удивленно вскинула на него взгляд и, наверное, впервые посмотрела на жениха не как на объект насмешек или проблему, а просто - на человека. Увидела высокие острые скулы, серые глаза, раньше казавшиеся бесцветными, высокий лоб, прикрытый светло-русой прядью волос и синеватую тень усталости на веках.