Семейные обязательства

Келин Алексей

Провинциал - Охранителя Гетенхельмского, епископа фон Келлера, это не останавливало.

Ему нужно было поговорить с фон Раухом.

Назначить встречу по официальным каналам не вышло. Приглашение было вежливо отклонено, курьер даже дух перевести не успел, как ему вручили ответ.

Попытки встретиться на каком-нибудь светском мероприятии провалились. Георг фон Раух балы и рауты не посещал.

Епископ хмыкнул: "Мы не гордые" и попробовал записаться на прием. Он отправил в канцелярию своего секретаря. Там его коллега, секретарь Корпуса, рассыпаясь

в извинениях, сообщил, что свободного времени у фон Рауха нет. Совсем. Разве что после Нового года, да и то... Неизвестно. Простите, пожалуйста. Передайте Его Преосвященству, что я ничем и никак не могу помочь.

Секретарь епископа вернулся ни с чем.

"Ла-адно, - хрустнул пальцами отец Георгий, - нам, охранителям, пристало смирение", - и на следующий день пошел в канцелярию сам.

История повторилась, разве что в приемной Корпуса не было вежливого молодого человека, а сидела доброжелательная дама средних лет. Явление епископа на нее не произвело никакого впечатления. Секретарь Корпуса явно видела персон и поважнее, и познатнее. Возможно, она знакома даже с самим Императором. Дама была бы счастлива помочь господину охранителю, но, к сожалению... Нет, сейчас его нет на месте. И завтра... Конец года близко, сами понимаете, дел невпроворот.

На резонное замечание: "Ничего себе, конец года, всего-то сентябрь на дворе!" дама испуганно покосилась на вход в коридор, ведущий к кабинетам ее начальства, и доверительно сказала, понизив голос: "Так ведь в Корпусе все заранее делается..."

Но не так-то просто отвязаться от Жар-Птицы.

Отец Георгий, сохраняя серьезную мину, а в душе - похохатывая над попытками не дать ему добраться до фон Рауха, попросил провести его к госпоже Бельской. Или пригласить госпожу Бельскую.

Он был готов к отказу. Но, на удивление, дама-секретарь со всей серьезностью пошуршала страницами журнала посетителей и записала в него имя Провинциал-охранителя.

Виктория Бельская встретила своего бывшего охранника в лаборатории, больше похожей на кухню рачительной хозяйки. Печь натоплена, на столе под полотенцем - готовая снедь, ждет едоков. По стенам - разномастные полочки, на них в кажущемся беспорядке распиханы банки, корзинки, колбы и коробочки со специями и припасами.

Шторы были плотно задернуты, на столе в витом подсвечнике горело несколько свечей. За окнами солнце стояло почти в зените, а здесь царил полумрак, как поздним вечером.

Или - как в лаборатории мага, когда он работает с чем-то, боящимся дневного света.

В горниле печи томился глиняный горшок. В нем размеренно булькало через каждые две секунды, распространяя по комнате-кухне то запах свежей мяты, то нотку лимона.

На полу лежал простенький домотканый полосатый коврик. Отец Георгий осторожно обошел его, заподозрив в сплетении нитей что-то непростое.

Бельская сидела за столом, держа обеими руками большую кружку. Она не сразу обернулась на звук открытой двери, помедлила пару секунд.

– Здравствуй,

Жар-Птица, - устало улыбнулась епископу дама-кавалергард.
– Прости, вставать сил нет, устала страшно. Проходи, садись, хочешь чаю - наливай, вроде еще остался. Кружки на полке, - кивнула она куда-то за спину охранителю. Печеньем угощайся, вчера сама напекла.

– Рад вас видеть в добром здравии, - сказал отец Георгий, пододвигая старую, но еще крепкую табуретку.

– Оставь ты реверансы, - отмахнулась Бельская и сделала большой глоток из кружки, - сколько раз я просила говорить мне "ты"? Так намного проще.

– Да-да, - подпустил отец Георгий сарказма в голос.
– Куда проще, чем сразу сообщить, что от кавалергардского корпуса общаться с охранителями назначили вас, - он взял кружку с полки и налил себе ароматного черного чая. Вдохнул горячий запах меда и корицы, усмехнулся и продолжил: - Нет, надо было заставить посуетиться выскочку из захолустья.

– Обиделся?
– деловито спросила Бельская.

– Угу. Ночью рыдал в подушку, - в тон ей сказал охранитель.
– Зато преисполнился величайшего почтения к занятости сотрудников Корпуса. И чтоб дальше не слишком занимать ваше время, спрошу в лоб: что происходит с делом Лунина? Почему его так быстро прикрыли?

– Ничего с ним не происходит, - спокойно ответила Бельская.
– Хитрый жук решил самоубиться и списать долги. Помереть у него не вышло, зато с долгами все получилось. Придется переписать имперские законы. Канцлер хохочет, хватаясь за шрам от раны. Император ругается, но без огонька. Коронные юристы рвут волосы на голове и клянутся все исправить в кратчайшие сроки. Магии никакой, охранителям тут делать нечего. Хочешь - организую тебе встречу с Луниным, сам расспросишь. С применением любых методов, каких сочтешь нужным.

– Хочу, - кивнул отец Георгий.
– Но я обязан спросить - с чего такая щедрость? И почему ваш... Услышав это "ваш" Бельская слегка поморщилась. Епископ продолжил, чуть выделив голосом обращение:

– Так почему ваш фон Раух от меня бегал, как черт от ладана?

– Потому что ты не политик.
– Бельская поставила кружку, на удивление легко встала и прошла по кабинету. Чуть отодвинула штору на окне, глянула на улицу, сощурившись от яркого света, и снова опустила тяжелую ткань. Достала с полки вазочку с калеными орешками, поставила перед гостем. Села обратно и пристально посмотрела охранителю в глаза.

– А еще, уважаемый отец Георгий, потому, что меня ты выслушаешь. И даже не пошлешь подальше, по своему обыкновению. Фон Рауху от тебя этой чести не досталось бы.

– Я весь внимание, - кивнул отец Георгий и отправил в рот пару орешков. Хрустнул, раскусывая, и тут же потянулся за следующим. Орешки были подсушены в самую меру - еще остались сочными, но уже не вязли на зубах.

– Как думаешь, почему главой столичных охранителей назначили тебя? Ты ведь даже не возглавлял Официум в Гарце, был просто одним из заместителей. И тут такой взлет?