Семья Зитаров. Том 1
Шрифт:
Подводы подвезли к морю, и вещи перегрузили в лодки. Оказалось, что еще есть свободное место. Значит, можно взять кое-что из мебели. В то время как мужчины трудились на берегу, женщины с помощью Сармите и ее матери увязывали новые узлы, вытаскивали во двор ящики и тюки, укладывали посуду и продукты. К обеду лодки и обе подводы были нагружены. Многие соседи успели уехать, другие, подобно Зитарам, еще собирались, но отъезд уже не казался таким невероятным — уезжали почти все. Зитар даже почувствовал, что ответственность за отъезд свалилась с его плеч: не он первый решился уехать.
В час дня, когда женщины подоили коров, Зитары и Валтеры отправились в путь. В последнюю минуту капитан передумал и решил
У Альвины были красные, заплаканные глаза, Эльза казалась спокойной, а Эрнест был слишком занят лошадьми, чтобы дать волю каким-либо чувствам… Горели дачные домики. В воздухе стоял гул моторов аэропланов и автомобилей. Когда Зитары въехали в соседнее селение, какой-то рыбак сообщил, что в заливе замечены немецкие военные корабли, а утром совсем близко от берега показалась подводная лодка.
— Господи боже, а наши поехали морем! — запричитала Альвина. — Пустят их ко дну вместе с вещами!
— А ты не слушай, что болтают… — проворчал Эрнест. — Лодки идут совсем близко к берегу. Да и если наши заметят немцев, они смогут укрыться на берегу. Ну, Анцис, пошевеливайся!
И они поехали дальше.
Глава восьмая
1
Оба воза Зитаров были так перегружены, что на неровных участках дороги лошади еле тянули их. По обочинам валялось разное добро: солдатская одежда, пустые вещевые мешки, котелки, штыки, патроны — то по одному, то целыми обоймами — и даже винтовки. Двигаясь медленно, Эрнест подбирал все, что мог. Два карабина он спрятал на возу. Затем повесил на плечо солдатский вещевой мешок и стал собирать в него патроны. Заметив, что и другие парни подбирают отбросы отступающей армии, он поручил женщинам управлять подводами, а сам постарался намного опередить своих конкурентов. Он ничего не хотел оставлять — был ли это блестящий штык, брезентовый патронташ или ватные солдатские брюки. Увешанный всяким хламом, он возвратился к подводам и спрятал там свою добычу. Наконец Альвина возмутилась:
— Совсем одурел! Весь мусор хочет с собой забрать. Увидит офицер, еще под суд отдаст.
Эрнест не беспокоился об оставленном в Зитарах имуществе, но, когда случалось проходить мимо чужой пары сапог или ящика с пулеметными лентами, его охватывала жадность. Он долго оглядывался, и, если кто-нибудь из едущих сзади подбирал понравившуюся ему вещь, у него сердце обливалось кровью. А что если выбросить из подводы какую-нибудь рухлядь, например, подойник или старый мучной ларь? Тогда можно бы еще кое-что подобрать. Он осторожно заикнулся об этом матери, но та принялась бранить его. Может быть, Валтеры возьмут к себе на воз что-нибудь? У них вещей меньше, а лошадь за лето отъелась, как линь. Грешно упустить такую возможность.
— Сармите, ты не положишь к себе на воз этот пояс с патронами? Он не очень тяжелый…
Валтериене, услышав разговор, сразу запротестовала:
— Патроны? Ты с ума сошел! Еще взорвутся. Долго ли до беды.
«Гусыни!..» — Эрнест надулся и с горя хлестнул кнутом лошадь. Лучше бы он поехал на лодке, по крайней мере, не пришлось бы расстраиваться. Да разве с бабами сговоришься? Им не понять, чего стоят эти вещи.
Проехав несколько часов, они добрались до места, где от главной магистрали ответвлялась дорога, ведущая вдоль берега моря, на север. По ней они должны были доехать до рыбачьего поселка, где сговорились встретиться с капитаном и остальными. Свиньи еле тащились, и из-за них приходилось очень медленно двигаться. Отделившись от большого потока беженцев, которые направились по большаку дальше, в Лимбажи, они остались без попутчиков. Отступающие войска здесь не проходили, поэтому на обочинах дороги не валялось ничего, и Эрнест понемногу успокоился. Но вместо этого возникла другая неприятность. У каждого дома их встречали крестьяне и засыпали вопросами: далеко ли немцы? Они-то сами откуда едут и куда направляются?
Иные оказывались настолько любопытными, что долго провожали, продолжая расспросы. И все они задавали одни и те же вопросы. Каждый хотел слышать грустное повествование беженцев с начала до конца, и это уже становилось утомительным. Когда они замечали возле следующего хутора толпу ожидающих, это раздражало. Их ответы становились более односложными, порою даже резкими, на некоторые вопросы они совсем не отвечали или отвечали так желчно, что любопытствующие недоумевали.
Наивные, они не понимали, что у беженцев достаточно своего горя, чтобы вникать еще в их заботы, и потому им казалось, что беженцы горды и заносчивы.
Вечером остановились ночевать на опушке леса. Развели костер и сварили ужин. Свиньи были настолько загнаны, что о дальнейшем их пути не могло быть и речи.
— Надо зарезать, — решил Эрнест. — Иначе мы не дойдем и ко второму пришествию.
Не встретив возражения, он насадил на винтовку штык и заколол обеих свиней. Громадный боров долго боролся со смертью и визжал. Тогда Эрнест прикончил его выстрелом. Внутренности выпотрошили, туши прополоскали теплой водой и неопаленными сложили на воз.
Утром двинулись дальше и под вечер добрались до рыбачьего поселка. Капитан и все остальные приехали туда еще к полудню. Путешествие морем прошло хорошо. Янка, правда, утверждал, что ночью видел в море огни военного корабля, но Зитар не поверил: вероятно, Янка принял за огни корабля звезды. Так часто случается даже и с бывалыми моряками.
В поселке они никого не знали. Домишки рыбаков были заполнены солдатами одной из частей Туркестанской дивизии. Первую ночь беженцам пришлось провести в прибрежном лесу под открытым небом. Погода была тихая и ясная. Мужчины прежде всего устроили из парусов палатки. Когда с этим было покончено, капитан велел вскипятить воду и ошпарить свиней.
— Мы теперь настоящие цыгане, бродяги, — сказал он, разрубая окорока, и от такого сравнения всем стало немного веселее.
В самом деле, если поразмыслить, не так уж все мрачно: еды хватало, жизнь под открытым небом для рыбаков привычное дело, а морякам — кругосветным путешественникам — под чужим небом спалось так же сладко, как на родине. О том, что будет завтра и послезавтра, сейчас не хотелось думать. Только поздно вечером, когда со всеми делами было покончено и беженцы сидели у догорающего костра, тишина и темнота, царившие кругом, пробудили грустные мысли: все вдруг почувствовали себя изгнанниками, раздался чей-то подавленный вздох. Робкий вопрос раскаленным углем упал в их души и вызвал щемящую боль:
— Как-то теперь там, дома?..
2
Толки о появлении немецких военных кораблей в Рижском заливе не были лишены оснований. То здесь, то там показывались минные тральщики или подводные лодки, и в прибрежных селениях жизнь становилась небезопасной. Это и послужило главной причиной того, что Зитары, а вместе с ними и Валтеры, прожив несколько дней в селении, отправились дальше. Да и квартиры они здесь не нашли. Все крестьянские и рыбацкие дома заполнили солдаты; для скотины не хватало пастбища. А приближение осени заставляло подумать о жилье более основательном, чем палатка.