Сенешаль Ла-Рошели
Шрифт:
— Что будем делать, мессиры? — закончил свою речь Шарль Оффре.
Купцы и капитаны загомонили, обсуждая варианты. Основных было три. Самый плохой — вернуться в ЛаРошель. Второй чуть лучше — плыть в Шотландию. Только вот народ там бедный и везти оттуда по большому счету нечего. Самым лучшим сочли порты, расположенные восточнее, в герцогстве Нижняя Лотарингия или графстве Голландия. Там тоже народ не самый богатый, но и не такой бедный, как шотландцы.
— А может, отправимся в Гамбург? — предложил я, вспомнив, как гонялся за английскими купцами в тех краях. — Доведу вас туда.
Никто из собравшихся на совещание не бывал в Гамбурге, но многие покупали в Брюгге товары оттуда и продавали немцам вино. Из герцогства Саксония поставляли изделия из разных
С рекой Эльбой у меня связаны приятные воспоминания. В Северном море, особенно зимой, шторма случаются часто. Качка, удары волн и прочий дискомфорт в больших дозах раздражают. Но вот ты приближаешься к устью Эльбы — и узнаешь, что между адом и раем всего несколько миль. На реке ни волн, ни качки, и даже ветер вроде бы не дует. Эльба широка и глубока, на многих участках можно идти на авторулевом. А можно нанять матроса-рулевого. В двадцать первом веке экипажи были сокращены до минимума, только офицеры и кок, поэтому некоторые нанимали для прохода по Эльбе рулевых. Чаще заходил в нее, чтобы пройти Кильским каналом в Балтийское море. Вход в канал ниже Гамбурга. Запомнился канал речными трамвайчиками, которые пересекают его поперек у тебя под носом, и лебедями и дикими гусями и утками, которые как бы нехотя, делая большое одолжение, отплывали с пути судов, абсолютно не боясь их. Прется. понимаешь, какой-то гусь лапчатый непомерных размеров! Так и быть, уступлю ему дорогу. Бывал и в самом Гамбурге. Тогда он располагался на обоих берегах реки и на островах, застроенных закопченными, краснокирпичными, пяти-шестиэтажными складами. Мостов в нем было, говорят, больше, чем в Венеции и Лондоне вместе взятых. Так ли это — сказать не могу, но что много — подтверждаю.
Сейчас Гамбург располагается только на правом берегу, возле впадения в Эльбу притока Альстер. Видимо, именно эта часть будущего Гамбурга будет называться Старый город. Мостов в нем пока что мало. Зато есть крепостные стены высотой метров восемь с круглыми башнями. Над всеми воротами изображена дева Мария — покровительница города и герб — кусок стены с тремя башнями, средняя из которых увенчана крестом, потому что город епископский, а над крайними — шестиугольные звезды покровительницы. Улицы в городе вымощены, широкие и чистые. Дома в основном каменно-деревянные, крытые черепицей или даже медью, но на окраинах попадаются деревянные с камышовыми крышами.
Шарль Оффре арендовал склад для хранения привезенных нами товаров. Сразу приступили к выгрузке.
— Придется надолго задержаться здесь. Вторую ходку в этом году не успеем сделать, — пожаловался купец. — Местные всё не заберут, если цену не скидывать. Придется ждать, когда о нас узнают купцы из городов выше по течению и приплывут за товаром.
— Что ж, подождем, — сказал я.
Мы договорились о предполагаемой дате возвращения в ЛаРошель, после чего, выгрузившись, вывел бригантины в море. Вышли и сразу вернулись на реку, потому что на море штормило. Возвращаться — дурная примета. Если бы были возле Ла-Рошели, я бы отменил поход. Постояли шесть дней на якорях, ожидая у моря погоды. Наловили сетями рыбы речной. Чужим запрещают ловить рыбу сетями, но нам никто не отважился сделать замечание. Даже на двух военных галерах, которые стояли у пристани неподалеку, делали вид, что не замечают браконьерство. Оно им надо — связываться с нами?! Не их собственную рыбу ловим, а епископ, которому принадлежал этот участок Эльбы, не обеднеет.
Поскольку фламандцы объявили нас своими врагами, я повел эскадру к Брюгге. Каждый наш заход в этот порт у меня появлялась мысль, что в Брюгге можно взять очень хорошую добычу. Теперь был шанс проверить это. На рейд пришли вечером. На ночь встали на якоря. Поутру снялись. Дрейфовали, ожидаю добычу или нападение фламандского флота. У графства большой торговый флот. С Францией они сейчас не торговали, значит, многие остались
Добыча пришла со стороны Англии. Караван из четырнадцати коггов медленно приближался к нам, не подозревая об опасности. Они приняли нас за купцов, ожидающих, когда освободится место у причала в гавани. Пока англичане приближались, я успел собрать капитанов бригантин и обсудить с ними план нападения.
Дул свежий западный ветер. Мы были на подветренной стороне. Когда до флагмана английского каравана оставалось с полмили, я приказал ставить и поднимать паруса. Остальные бригантины последовали моему примеру. Двумя парами пошли на сближение с коггами. Поравнявшись с передним, я обстрелял его картечью и пошел дальше. Вторая бригантина из моей пары обстреляла этот когг картечью с другого борта. Так мы и шли. Рядом то же самое делала вторая пара. «Причесав» все четырнадцать коггов, сделали поворот фордевинд и легли на обратный курс. Теперь уже действовали поодиночке. Поравнявшись с жертвой, обстреливали ее, если сопротивлялась, после чего абордажная партия на шлюпках добиралась до него и расправлялась с уцелевшими. Экипажи наши были опытны, поэтому действовали быстро и слажено. Часа через три весь английский караван был захвачен. Вез он традиционный груз: шерсть, овчины, шкуры. Вести добычу в Гамбург далеко, да и товар этот им не особо-то и нужен, поэтому пошли в порт Булонь.
Располагался он на берегу Ла-Манша, на холме возле впадения в пролив речушки Льян. Его каменная сторожевая башня была видна издалека. Неподалеку находился замок, в котором обитал владелец графства Жан Оверньский. Раньше я в Булонь не заходил, потому что в двадцать первом веке это будет рыбный порт. Но пока это еще и торговый порт, причем довольно крупный. Специализировался он на контрабанде французского вина в Англию и английской шерсти во Францию. Война делала этот бизнес рискованнее и прибыльнее. В городе было много купцов, которые купили весь захваченный груз вместе с коггами. Подозреваю, что когги перепродадут бывшим хозяевам. Графа в замке не было. Как мне сказали, Карл Шестой, несовершеннолетний король Франции, созывал вассалов для похода на Фландрию. Надо было спешить, пока в Англии чернь бунтует, и королю Роберту Второму не до войны с Францией.
К Брюгге мы вернулись рано утром и застали выход в море фламандского торгового каравана. Сколько всего в нем было судов — точно не скажу. Мы успели захватить девять. Остальные успели удрать под городские стены. Я не стал жадничать, гнаться за ними, рисковать командой. Мы зачистили от посторонних захваченные суда и, встав на якоря, занялись их инвентаризацией. Караван направлялся на Балтику, вез ткани, зеркала, изделия из стекла, кожи, китового уса, оружие и доспехи. Большая часть доспехов была миланской работы. На Балтику они добирались довольно таки кружным путем. Я решил, что в Гамбурге все это тоже купят с удовольствием, а нет — отвезем в ЛаРошель. Однако не срослось.
Переговорщики приплыли на десятивесельной плоскодонке длиной метров пять. Их было трое. Одного я раньше видел. Он часто заходил к Шарлю Оффре. Это был мужчина лет пятидесяти, седоволосый и седобородый, тучный, с тяжелой отдышкой. Одежда из дорогих тканей черного и темно-красного цветов. Фасон старый, мешковатый и без излишеств. Башмаки тупоносые. Я уже так привык к длинноносым пуленам, что любая другая обувь кажется диковинной. Поднявшись на борти по штормтрапу, купец достал из кармана черный носовой платок размером со среднее полотенце, вытер мокрые от пота, болезненно-бледные лоб и лицо, после чего высморкался в платок.
Дождавшись, когда поднимутся остальные парламентёры, и отдышавшись, начал издалека:
— Власти города не собирались нападать на вас. Вы — наши старые торговые партнеры. Многолетнее взаимовыгодное сотрудничество предполагает закрывать глаза на некоторые политические моменты. К сожалению, нашлись люди, которые вопреки приказу мэра решили поживиться…
— Сколько? — перебил я его.
— Что сколько? — спросил он.
— Сколько заплатите за то, что сниму блокаду с Брюгге? — шире и четче сформулировал я вопрос.