Сердце Ёксамдона
Шрифт:
Теперь с каждой попыткой вздохнуть — казалось, воздух никак не может ни попасть в её лёгкие, ни выйти из них, но при этом она всё ещё держалась на ногах, значит, всё же дышала? — с каждой попыткой, с каждым движением рёбер, в её памяти всплывало что-то, что раньше она задвигала подальше.
Китхэ впервые встретил её в коридорах университета, тогда он пришёл на какое-то мероприятие, бывший выпускник, и двигался ей навстречу, но увидев Юнха, тут же развернулся и зашагал рядом. Тогда ей это показалось… надёжным. Он умел принимать решения и следовать им. В её жизни было мало уверенности хоть в чём-то. Образование
Китхэ начал принимал решения за неё: ему не требовалось объяснять важность учёбы или вечную нехватку времени, он сам находил возможности для встреч, помогал с подготовкой к экзаменам, устроил стажировку в «КР Групп», он был рядом и не требовал ничего особенного.
Просто следовать за ним — повторять изгибы его жизненного пути.
Это было так просто.
И это было такой же узкой тропкой в темноте. По правде…
Юнха наконец-то смогла вздохнуть. Выпрямиться, всё ещё чувствуя дрожь во всём теле.
По правде, в их отношениях она приняла решение сама ровно один раз. Почти две недели назад, у скульптуры из колец. То желание, что она когда-то написала на бумажке и воткнула в кольцо, было лживым. Юнха писала одно, а думала о другом. Она думала, что кольцо цепляется за кольцо, и так свивается цепь, и что нужно один-единственный раз оставить между кольцами зазор, и цепь развалится. Прервётся дурная связь обстоятельств.
Возразить один раз.
Она сказала Китхэ: «Давай расстанемся», — и это было самым искренним и единственным самостоятельным решением Юнха за всё время их отношений.
Она попыталась сделать шаг, споткнулась, и чьи-то руки тут же удержали её от падения.
— Господин Ок Мун, — прошептала Юнха, не сомневаясь, что это он. Паническая атака длилась едва ли минуту, раз он только что пришёл. А казалось, что ливень из воспоминаний шёл не меньше часа и промочил Юнха насквозь.
— Оставайся здесь, я с ними поговорю. — От него уже веяло холодом, с каждым словом всё больше.
Юнха прислонилась к стене и кивнула.
Она не слышала голосов, но будто чувствовала холод, просачивающийся сквозь стены. Человек, способный так переключаться — отключать эмоции и почти всё человеческое — мог бы и без жалости и сожалений обрушивать на людей лавину бед. Ради смутных целей, которые Юнха не могла пока понять.
Ей было тошно и горько: сейчас он снова защищал её, а она думала о том, что его совесть, возможно, вовсе не чиста. Но Юнха не могла поступить иначе, всё проснулось, всё вышло наружу, и невозможность мириться с несправедливостью — тоже, и уже окончательно.
— И ни с кем больше я работать не буду, — услышала она голос Ок Муна, открывшего дверь блока. С порога господин домовладелец продолжал выговаривать отделу сопровождения. — Либо помощница Чо, либо сделки не будет.
— Не беспокойтесь, господин Ок, — ответил ему на удивление спокойный голос начальника Ли. — Чо Юнха будет помогать
— Надеюсь, — Ок Мун подбавил ещё холода, хотя, казалось бы, куда больше. — Всего доброго.
Ему ответил нестройный хор сотрудников отдела.
— Можешь идти? — спросил Ок Мун, подходя к ней. Юнха молча кивнула, избегая смотреть ему в глаза.
— Тогда идём на работу.
Она плелась следом, сверля спину Ок Муна взглядом. В лифте господин Ок встал рядом, и Юнха уставилась на двери. Потом снова отстала на шаг, не желая видеть его лицо. Естественная благодарность боролась в ней с внезапно проросшим гневом: Ок Мун ничуть не лучше Ким Китхэ, оба что-то решают за неё.
Так, цепочкой, они вдвоём огибали «Азем Тауэр», пройдя мимо нескольких скульптур, и вдруг Ок Мун остановился у небольшой статуи лучника, целящегося в небо. Возможно, он собирался сбить лишние солнца, или же его просто внезапно пронзила поясничная боль. Лучник был вылеплен так, будто скульптур для референса выложил фигуру из пакетов с мусором, и вышли сплошь бугры.
Ок Мун заговорил, и Юнха в первый миг подумала, что с ней. Но тут он повернул немного голову, и она увидела: наушник от смартфона всё ещё у него в ухе.
Да и слова Ок Муна вряд ли могли быть предназначены для неё:
— Откуда ты здесь вообще… Нет, не надо являться… Нет… Да не твоё это дело-то! Мне плевать на твой сбор очков, попроси кого-то ещё… Нет… Потому что не хочу иметь с тобой дела.
Раздражённо Ок Мун выдернул наушник и уставился на лучника. Хмыкнул.
Юнха как будто тоже это увидела: стрела качнулась, наводясь на цель.
Ок Мун обернулся к Юнха.
В его взгляде снова была та задумчивость, из-за которой он казался отсутствующим. Если сейчас заговорить с Ок Муном, он ответит с едва заметной паузой.
Они оба молчали, и Юнха думала о том, что в реестре уехавших у многих указаны новые адреса. Ок Мун сам помогал им находить новые дома, как будто заглаживал вину. Она могла бы поговорить с теми, кто переехал не так давно, наверняка они всё ещё там, по тем адресам. Могла бы спросить, что с ними случилось. Почему они рассказывали об одержимости и призраках.
На безоблачном небе почти мгновенно сгустились тучи, будто лучник незаметно выстрелил и попал-таки в солнце. Узорчатая тень проползла по лучнику, по лицу Ок Муна и, наверное, по самой Юнха.
Весь мир задвигался вслед тени, и лучник снова натянул стрелу потуже, снова прицелился получше… но так и не выстрелил.
— Сегодня можешь идти домой, — заговорил Ок Мун, — или куда захочешь, по своим делам. В офис приходи уже завтра.
Ок Мун ушёл, и Юнха, будто избегая взгляда лучника, хотя тот смотрел только в небо, отвернулась от статуи и почти украдкой достала смартфон.
Она уже создала карту с отметками: адреса, где сейчас «протоколы о столкновениях» нарастали лавиной, прежние и новые дома уехавших жильцов, кольцо собственности «Доходных домов Чонъчжин». От рабочего дня оставалось ещё достаточно, чтобы попытаться отыскать кого-то из бывших жильцов. Вероятно, в этот время дня они и сами на работе, но Юнха не смогла бы сейчас просто вернуться домой, сесть у окна и смотреть на рекламную улыбку Ким Сечжонъ.