Серебряный меридиан
Шрифт:
курсе. Это был новый перевод на английский язык «Божествен-
ной комедии». Все началось с небольшой курсовой работы, свя-
занной с изучением средневековых форм итальянского языка.
Преподаватель требовал только прокомментировать каждую тер-
цину. Для Виолы это прозаическое занятие неожиданно оберну-
лось взлетом собственного вдохновения, стоило ей углубиться
в строки оригинала. Текст, который она читала, тут же начинал
звучать в ее сознании ритмично и
вызывала удивление сокурсников и одобрение преподавателя
и радовалась легкому успеху. К счастью, эйфория была недолгой.
Она скоро поняла, в какой океан вошла, и принялась за работу.
Сложности и порой, казалось, непреодолимые трудности, кото-
рые появились тут же и сопровождали ее до последней строки, дали ей прочувствовать на себе, что значит труд до «кровавого
пота». Но, надо знать Виолу. Вдохновенный азарт преодоления
и дерзкая уверенность в своих творческих возможностях и душев-
ных силах исключали в этой работе все сомнения. Кроме того, со
временем к ней пришло осознание чувства долга перед памятью
великого итальянца и перед собственной поэтической совестью.
Флоренция, родина Данте, на несколько лет стала ее домом
и вдохновителем. Результатом своего труда Виола осталась до-
49
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
вольна. Вышедший небольшим тиражом перевод университетская
и литературная среда Италии приняли очень доброжелательно.
Ей предложили работу в университете. Свои стихи Виола писала
всегда. Вопрос о востребованности в современном мире призва-
ния, которое она не выбирала, не давал ей покоя.
— Видишь ли, — однажды сказала Виола матери в разговоре на
эту тему, — перед каждой пишущей женщиной маячит не только
мечта о признании. Как предостерегающие знаки на дороге перед
ней время от времени всплывают эпизоды из жизни Эмили Ди-
кинсон* или Сильвии Плат**. Никогда не знаешь, куда заведет
тебя твое занятие, но в какой-то момент просто отключается ре-
акция на эти предупреждения. И ты пишешь.
Несмотря на то, что порой самому художнику его труд кажется
сизифовым, Виола пришла к убеждению, что усилия никогда не
затрачиваются зря. Они обязательно бывают вознаграждены, правда, не всегда тогда и так, когда и как этого ждет творец. Воля, думала она, которую часто называют вдохновением, порой нам не
принадлежит. Она бывает до времени скрыта: в большом и малом, великом и неприметном нерукотворного и рукотворного мира.
Но стоит ей проявиться, человек становится ее рабом до послед-
него — точки или ноты, взмаха кисти, удара резцом, погружаясь
в свое творение. Этот путь повторяется снова и снова. У человека
есть дерзновенное право замахиваться на великое и создавать его.
«Если великие мастера во все времена, будучи еще молодыми
людьми, создавали свои гениальные творения, почему наше время
должно быть исключением», — сказала она однажды в пылу спора
в ответ на сомнение по поводу того, может ли человек ее возраста
и пола тягаться с авторами признанных шедевров.
* Дикинсон, Эмили Элизабет (1830—1886) — американская поэтесса и писа-
тельница. При жизни было опубликовано три-четыре из 2000 написанных ею
стихотворений. Интерес к ее творчеству и эпистолярному наследию и популяр-
ность пришли к ней в 20-е гг. ХХ в.
** Плат, Сильвия (1932—1963) — американская поэтесса и писательница. По-
кончила с собой. За неделю до смерти вышел ее роман «Под стеклянным колпа-
ком», который назвали «женским вариантом «Над пропастью во ржи».
В 1982 г. за собрание стихов поэтессе посмертно присудили Пулитцеровскую
премию. (прим. автора).
50
ЧАСТЬ I. ГЛАВА IV
В университете Виола вела семинар, посвященный теме поэ-
тических переводов. Она сравнивала себя с археологом, кото-
рому каждый пласт снятого грунта приносил новые сокровища.
Так, обратившись к творчеству поэтов — лауреатов Нобелевской
премии, она впервые прочитала стихи Иосифа Бродского. Это
было то, что «настигает мгновенно, врасплох»* — потрясение
и восхищение. Погружение в тексты поэта привело Виолу к не-
обходимости обратиться к его родному языку, который она неплохо
освоила. Правда говорить по-русски она себе не позволяла, а вот
читать и переводить на английский могла превосходно. Для нее
эти переводы стали подарком судьбы, несмотря на невозмож-
ность их издать в связи с запретом наследников поэта публико-
вать переводы его стихов несколько десятилетий.
Русская тема увлекла ее и раздвинула границы известного ей
поэтического мира. Новым открытием оказался еще один Нобе-
левский лауреат — поэт и писатель Борис Пастернак. Его эссе
«Охранная грамота» и сборник стихов «Сестра моя — жизнь»
Виола считала эталонами прозы и поэзии. Оба поэта не принад-