Серебряный меридиан

Олломоуц Флора

дит не гостинице, а труппе театра «Глобус».

— Несомненно! — заволновался Джим. — Подумайте сами, два го-

рода — Венеция и Лондон, два театра — «Феникс» и «Глобус». Оба

города когда-то правили морями, а театры стали их символами.

С одной стороны, очень разные, а с другой — очень близкие друг

другу — разделенные морем и соединенные им. Простите, я могу

говорить об этом часами.

— К счастью, мы договорились об интервью. В последнее время

я много думаю о вашей книге.

Покинув

«Каналетто и его соперников», они вышли на площадь.

Солнце слепило.

— Фрея... — Джим запнулся, — …если вы не против, я предлагаю

не откладывать наш разговор.

— Но у меня нет с собой диктофона.

— В театре есть.

— В театре?

— Да. Я хочу показать вам театр «Флори Филд». Это моя работа, и без нее не было бы книги. Здесь прямая связь с «Перспективой».

Вы посмотрите, послушаете, поговорите с людьми. Это недалеко

отсюда, в Саутуарке. Я иду на репетицию. Хотите?

— Да.

Через полчаса они дошли до южного берега, прошли по Стэм-

форд-стрит и повернули на Блэкфрайерс Лейн между Койн-стрит

и Дачи-стрит. Компактное белое здание театра со стеклянными

раздвижными дверями, сконструированное из неодинаковых по

ширине и высоте частей прямоугольной формы, было встроено

в уютный квартал жилых домов и окружено газонами и деревьями.

Во дворе, защищенном каменными строениями вокруг, было

тихо. Виола легко представила, как люди встречаются здесь перед

началом спектакля и не торопятся уходить после.

— «Флори Филд»*, — прочитала Виола, когда они входили.

* «Цветущий луг» (англ.).

59

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Семейное дело, — сказал Джим.

— Стыдно признаться, я здесь впервые.

— Ничего, — улыбнулся он и пропустил ее вперед, — чувствуйте

себя свободно и спокойно.

— Надеюсь, я никому не помешаю.

— Это исключено. Осмотритесь. А я покажусь людям, чтобы

были готовы, и потом проведу вас в зал. Чай или кофе?

— Кофе.

— Конечно. И еще кое-что, не отказывайтесь… Все говорят, у нас

отличная кухня.

— Не стоит беспокоиться.

— Стоит, стоит.

Он убежал в служебное помещение.

Виола осмотрела фойе. Здесь было много воздуха, прозрачного

пластика, белого света и ярких пятен графики. На стенах за стек-

лом без рам висели акварельные портреты тех, чьи имена стали

символами и синонимами театрального дела: Шекспир, Байрон, Шелли, Шоу, Брайди, Оливье, Крэг, Чехов, Станиславский. Изоб-

ражения были далеки от канонических. Каждый был не старше

тридцати-тридцати пяти, и эти молодые лица, казалось, эмоцио-

нально отвечали вам, в их созерцательности было много участия.

Их можно было представить

среди тех, кто собирался в этом фойе

перед началом спектакля. Портреты чередовались с цитатами об

искусстве. Виола остановилась у одной из них:

«Истина состоит в том, что человек, открытый в эстетическом

и пытливый в интеллектуальном плане, человек, обладающий истори-

ческим воображением, любопытный и толерантный в вопросах рели-

гии, человек, готовый отказаться от своих предубеждений и открыть

для себя новые пути видения, получит гораздо больше от искусства

(и намного больше от жизни), чем тот, кто предпочитает закрывать

свое сознание…

…Глубина и богатство этого знания зависят от качества этих встреч, а оно, в свою очередь, не только от качеств произведения, на которое че-

ловек смотрит, но и от качеств самого этого человека: от его понимания

ценностей, от его чувственности, знаний и широты кругозора».

Эндрю Грэм-Диксон*.

* Энциклопедия «Искусство» под ред. Э. Г.-Диксона.

60

ЧАСТЬ I. ГЛАВА V

Джим вернулся к Виоле, когда та смотрела на портрет Шекспира.

Если бы все видели его таким — молодым, игриво и обаятельно

улыбающимся светлыми глазами и едва заметным движением губ, красивым, темноволосым и стройным.

— Я всегда представляла его не таким, как принято.

— Я тоже.

— Чьи это работы?

— Мои, — шепнул Джим и пригласил ее идти за ним.

Он оставил ее в укромном месте зала, не только затемненном, но и отделенном от рядов зрительских кресел стойкой, позволяв-

шей остаться за ней практически незаметным для всех, кто в зале

находился. Видимо, это было место, отведенное для звукоопера-

тора или осветителя. Здесь даже уместился небольшой стол, на

котором ее ждал кофе и тарталетки.

— Надеюсь, вам будет интересно. Спасибо, что пришли! — сказал

он и направился к сцене.

Там и в зале уже были актеры и мастера света и звука, ожидав-

шие, когда он присоединится к ним.

Виола не заметила, как прошли три часа. Ее захватило происхо-

дящее на сцене. А там шла работа. Джим словно сбросил вместе

с мягким пиджаком мысли о том, что где-то в мире, за стеной, по