Серый туман
Шрифт:
– Задрав штаны будешь ты бегать, шестерка, - он с трудом удержался от позыва сплюнуть тому прямо на ботинок.
– Меня вызывают - я иду, бегают с задранными штанами пусть другие, кому по должности положено. Понятно, Арсений… Афанасьевич?
Он посмотрел в глаза Прохорцеву тем немигающим взглядом, который в последнее время тайно тренировал перед зеркалом. Боевые испытания, значит, мелькнуло у него где-то внутри. Ну-ну, испытатель, смотри, доиспытываешься.
– Много о себе думать стал в последнее время, - приходилось отдать Прохорцеву должное, оправился он от шока почти мгновенно.
– Смотри, как бы шеф не решил, что слишком
Прохорцев смерил Олега с ног до головы презрительным взглядом и исчез за дверью. Да, похоже я все-таки умудрился с ним поссориться, обреченно подумал Олег. И что на меня нашло? Неплохой ведь, в общем-то, мужик, попадаются много хуже. Ладно, делай что должно, и будь что будет. Не помню, кто сказал… уж не Тилос ли? Хорошему совету грех не последовать. Олег покачал головой и вышел из кабинета вслед за Прохорцевым.
Шварцман стоял у своего лимузина, опершись на него и смотря поверх крыши куда-то вдаль. Олег снова заметил, насколько старым тот выглядел в последнее время - лет на шестьдесят, не меньше. Под глазами синели мешки от бессонницы, в груди хрипело, на щеках играл нездоровый румянец. Правда, его взгляд остался прежним - острым и испытывающим. Некоторое время Шварцман изучал Олега, затем кашлянул.
– Ты чего с Арсением ругаешься?
– строго осведомился он.
– Прискакал он сейчас от тебя пулей, мрачнее тучи. Послушай старика, не зли людей без нужды, - неожиданно мирно закончил он.
– Никогда не знаешь, кто, когда и зачем пригодится. Пошли, прогуляемся.
Не дожидаясь ответа, он махнул рукой высунувшемуся из машины охраннику и медленно пошел по дорожке. Олег последовал за ним. Телохранитель некоторое время нерешительно смотрел им вслед, затем пожал плечами и снова углубился в детектив: по периметру министерского парка стояла сигнализация Хранителей.
Яркое и холодное октябрьское солнце сияло посреди блекло-голубого неба, еще только чуть приподнявшись над вершинами берез и осин, кое-где перемежаемых елью и пихтой. Прохладный ветерок забирался за шиворот, студил уши. Стояла та особая тишина, которая на севере присуща тихим дням на переломе года, последним дням перемирия между летом и зимой, за которыми неизбежно начинается схватка тепла и мороза, а золотые и багряные листья, устилающие землю, превращаются в мокрую неопределенного цвета кашу. Деревья полыхали осенними цветами, и где-то на грани слуха звенел одинокий комар.
Шварцман тяжело опустился на скамейку и уставился на куст на противоположной стороне аллеи. Не говоря ни слова, Олег осторожно пристроился рядом, рассудив, что вторгаться в его раздумья не только невежливо, но и небезопасно. Не будите спящую собаку, подумалось ему, не то она проснется и… Что? Штаны в клочья порвет? Олегу представился Шварцман с обрывком штанов в зубах, и он невольно фыркнул. Как бы в ответ на это Шварцман глухо продекламировал:
– Ревет огонь, сметая лед, и пламя, чистый жар, взметает ввысь наш Бог Огня, храня свой жизни дар. Мы Богу Пламени-Отца обязаны судьбой, наш долг Огню, наш долг Отцу зовет нас за собой!…
Олег удивленно посмотрел на него. Шварцман злой, Шварцман веселый, Шварцман торжествующий - это нормально. Шварцман подавленный, Шварцман растерянный, унылый - это странно, но понятно и приемлемо: чего только в жизни не случается. Но Шварцман, декламирующий стихи… Легче поверить в добряка Народного Председателя, искренне пекущегося о благе простого народа, коего этому простому народу демонстрировали по телевизору раз в неделю. Олег знал, что Шварцман люто ненавидит поэзию, так что сейчас его челюсть начала потихоньку отвисать.
– В Древней Македонии существовала секта, считающая, что наш мир создал Бог Огня. Он же создал людей и дал им Огонь, чтобы те помогали ему против Духов Вечного Холода, стремящихся заморозить мир и уничтожить создание своего врага, - Шварцман говорил в пространство, казалось, совершенно не обращая внимания на Олега.
– Эта секта считала, что весь мир погряз в грехе, забыв про Создателя, так что хотя бы они, Избранные Огнем, должны наставлять людей на путь истинный.
Начальник канцелярии усмехнулся.
– Обычный бред. Каждая религиозная группа считает себя избранной. Необычным оказалось то, что среди них нашлись умные люди, которые пустили фанатичную энергию последователей Избранных Огнем не на проповеди на площадях и не на формирование боевых отрядов. Они создали мощную подпольную организацию, исподволь направляющую события по нужному ей пути. В секте состояли многие видные ученые и политики того времени. Есть предположения, что у них имелся порох, украденный у арабов, а также огнестрельное оружие. Не так много, конечно, но хватало, чтобы три столетия направлять мир в образе Македонии к светлому будущему, свободному от последователей Холода. Ну и под своим, разумеется, управлением, - он повернул голову и упер в Олега тяжелый немигающий взгляд исподлобья.
– Ничего не напоминает?
– Хранители, - лаконично ответил Олег. Он напряженно ожидал продолжения.
– Догадливый мальчик, - криво усмехнулся Шварцман.
– Возьми на полке пряник. Правильно, Хранители. Несколько месяцев назад я дал задание историкам отыскать в архивах все, что походило бы на этих таинственных ребят. Уж не знаю, что эти чернокудрые бестии рассказывали тебе, но меня один Хранитель пытался уверить, что они инопланетяне. Не напрямую, намеками, но вполне прозрачно. Не верю, - он отрезал это, как инквизитор на допросе еретика.
– Мне частенько вешали лапшу на уши, знаешь ли, и я сразу вижу, можно ли верить в сказки, которые мне рассказывают. Так вот, не верю я им, да и они никогда на внешнем происхождении особо не настаивали. В общем, историки накопали кучу бумажного мусора, коей место в сортире, но среди этой кучи нашлась такая вот забавная историйка. А стишок, что я прочитал, служил у них чем-то вроде гимна. Перевод вольный, разумеется, но смысл понятен, как мне втолковывал тот олух в белом халате.
– Три столетия… - медленно проговорил Олег.
– Надо же! Крепкая у них была организация. Как они погибли?
Во взгляде Шварцмана проскользнуло нечто, похожее на одобрение.
– Обычная история, - ответил он.
– Разложение изнутри. Поверили в собственную непорочность, надоело строить светлое будущее для других, так что часть их Круга Огня решила, что настало время устроить Мир Огня на Земле. Вторая часть Круга, с первой несогласная, попыталась сопротивляться, а когда их задавили силой, разбежалась по углам. Радикалы захватили власть, и их перерезал народ после того, как они, заняв столицу… не помню, как ее, постановили принести в жертву Огню каждого десятого младенца. В знак, так сказать, благодарности за победу. После народного, так сказать, гнева для показательного суда императору никого и не осталось.