Северная река
Шрифт:
– Если повезёт.
Карлито, видимо, почувствовал, что они говорят о нём, но ничего не сказал.
– У меня для тебя есть кое-что ещё, – сказала она мальчику.
Она помахала официанту, жестом показывая ложку. Тот что-то прокричал на кухню, затем вернулся, чтобы забрать тарелки из-под спагетти.
– Вам понадобится помощь, – сказала Анджела с печальным лицом. – Много в чём.
– Я знаю.
– Вы же не сможете носиться по вызовам, таская с собой трёхлетнего ребёнка.
– Я знаю, – он засмеялся. – А знаешь, что мне действительно нужно для начала? Мне нужен ящик из-под сыра. Чтобы малыш мог достать до унитаза, стоя перед ним.
Анджела засмеялась.
– У меня здесь нет, а сырная лавка закрыта. Погодите до завтра.
Официант прибыл с
– Вам нужна будет женщина, – сказала Анджела.
Часть пути он нёс мальчика на плечах, сопротивляясь ветру, пытаясь удержаться на ногах, но при этом подбрасывая малыша вверх-вниз, будто в танце. Карлито хохотал от восторга. Затем он перестал смеяться, Делани спустил его с плеч и обнаружил, что глаза мальчика закрыты; весь остаток пути на запад, к улице Горация, он нёс спящего ребёнка на руках, плотно прижав к себе. В центре заснеженной улицы остановилось такси. Из машины вышли хорошо одетые мужчина и женщина. Чета Коттреллов. Оба были его ровесниками. С улицы Горация, 93. Его соседи. Они не посмотрели на него. Они вообще на него не смотрели. С того летнего дня четыре года назад, когда их сына сбил бешено мчащийся автомобиль с пьяным водителем. Услышав скрип тормозов, Делани выбежал на улицу. Он делал всё, что только было возможно, пока карета скорой из больницы святого Винсента пробиралась через пробки. Но было поздно. Мальчик был мёртв. Ему было девять. Единственный брат у трёх сестёр. Коттреллы решили, что виноват Делани, и перестали с ним разговаривать.
Когда за Коттреллами закрылась с лязгом калитка, он почувствовал тепло, исходившее от мальчика, и то, как беззащитен он на этой улице полного опасностей города. «Не волнуйся, малыш, – подумал он. – Я всё сделаю как надо. Или погибну в борьбе за это».
Потом, при свечах, он сидел в своём большом кресле с записной книжкой на коленях. Через открытые дубовые двери спальни до него доносился звук лёгкого дыхания спящего Карлито. Он начал составлять список вещей, которые ему понадобятся. Может быть, приспособить одну из комнат для прислуги наверху. Хорошая кровать. Одежда, защитные дверцы для лестниц. Еда. Включая спагетти. Моника завтра вернётся и поможет. Ну, и деньги. Прежде всего деньги. Не так-то просто при двух долларах за консультацию и трёх за вызов на дом.
Проклятая Депрессия. Когда она уже закончится? Он не может брать денег с пациента, живущего на шестьдесят центов в неделю. Он не может отказать кому-либо в приёме из-за денег или их отсутствия. Он даже не может брать денег с ветеранов. Никогда. В предрождественскую неделю он заработал сорок два проклятых доллара. Из которых двадцать он заплатил Монике.
Он думал о том, чтобы взять заём. У больницы святого Винсента. Или в каком-нибудь банке. Может быть, у кого-нибудь из бывалых политиков-демократов найдётся знакомый банкир. Этот судья, как его там зовут, чёрт его дери. С того момента, как умер его отец, Делани ни к кому из них не обращался с просьбами. Ах, Большой Джим, а тебя бы я попросил? Если бы ты был со мной, пришёл бы мне на помощь? Посмел бы я попросить об этом? Он забылся и увидел себя заполняющим бланк под безгубым взглядом банковского менеджера.
Имя: Джеймс Финбар Делани.
Адрес: Нью-Йорк, улица Горация, дом 95.
Возраст: 47. Почти 48.
Дата рождения: 24 июня 1886. Во время Великой снежной бури 88 года мне было два.
Место рождения: Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Имена родителей: Джеймс Алоизий Делани и его жена Бриджет Джордж (оба умерли).
Их страна происхождения: Ирландия.
Любили ли они друг друга? Конечно.
Любили ли они вас? Всей своей сущностью. Каждый по-разному.
Братья
Гражданское состояние: Женат, с примечаниями.
Имя супруги: Молли О’Брайен (Делани).
Её место рождения: Графство Антрим, Северная Ирландия.
Гражданство: американец (натурализован в 1912).
Как вы встретились? На причале на Норт-Ривер. Она была больна. Я врач.
Дети: дочь Грейс, родилась 1 июля 1914.
Образование:
Средняя школа Пресвятого Сердца (окончил в 1899).
Высшая школа Хавьер (выпуск 1903 года).
Городской колледж Нью-Йорка (выпуск 1907 года).
Медицинская школа Нью-Йорка (выпуск 1909 года).
Интернатура в больнице Бельвю, Нью-Йорк, 1909–1911.
Университет Джонса Хопкинса, 1911–1913.
Дополнительное обучение – хирургия, Вена, 1913–1914.
Воинская служба: Армия США (экспедиционный корпус, медицинское подразделение), 1917–1919.
Название работодателя: Собственное дело, отсюда и прилипшее прозвище Док.
Годовой доход: 1900–2200 долларов (средн.)
И это всё? Обычно было больше. До 1929 года…
Делани чувствовал холодное отторжение, исходившее от банкира. Он слушал малыша, тот ровно дышал.
Имеете ли хронические заболевания? Разбитое сердце.
Он поднял свечу и письмо дочери. Пора подниматься наверх. На этаж Молли. В обитель прошлого, которую предстояло наполнить будущим.
Делани сначала открыл обе маленькие комнаты, окна которых выходили на задний двор. Комнаты ирландской прислуги, в давние времена работавшей на семью бывших хозяев. Ставни были опущены. При свете свечи он увидел старомодную лампу на маленьком столике у кровати. Он поднял лампу и почувствовал, что она заполнена маслом, выкрутил фитиль и поднёс к нему свечу. Комнату заполнил оранжевый свет, а также кислый запах застоявшегося горящего масла. Спасибо тебе, Господи, за маленькие чудеса. Он задул свечу. На стенах обеих комнат висели картины Грейс, написанные в то время, когда она была ещё подростком – членом Лиги студентов-художников. Мужчина в тюрбане. Старуха. Размашистыми мазками. Боже, какой лихой она была в те времена.
В одной из комнат с низкими потолками была кровать, на которой спала Грейс; другая была пуста. Когда ей исполнилось тринадцать, вторая комната стала её студией – стол с керамическим верхом, мольберт, табурет. Она любила эту комнату, особенно тогда, когда её пронизывали лучи утреннего света. Он заметил брызги старой краски на полу и открыл дверь шкафа, чтобы увидеть кисти, банки, чашки и тюбики с краской. Он поднял тюбик жжёной сиены. Тот оказался тяжёлым, как утюг.
Он посмотрел в ванную, увидел старую ванну с львиными лапами, опирающимися на кафель, и керамическую раковину с отбитым краем. Он повернул кран. Вода потекла, сначала ржавая и кашляющая, затем чистая. Когда Грейс рисовала акварелью, она мыла здесь свои кисточки. От масла – никогда, говорила она. От этого может забиться слив. Масляные кисти она вымачивала в растворителе, а затем полоскала под краном в саду. Теперь на верхнем этаже был жуткий холод, будто где-то в Сибири. Делани жалел о том, что он не рискнул установить паровое отопление до того, как началась Депрессия. В комнатах стояли керосиновые обогреватели, и в зимние месяцы, когда вся семья была в сборе, мистер Ланцано безропотно втаскивал жестянки с керосином по лестнице наверх, а его сын помогал ему доставлять лёд в летнюю жару. Запах керосина был отвратителен, но Грейс, будучи подростком, утверждала, что он ей нравился. «О, папочка, он такой, прямо настоящий!» Как долго она здесь прожила? Восемь лет? Нет, семь. Не из-за этого ли керосинового запаха я теперь вынужден даже в пургу спать с открытым окном?