Северный гамбит

Савин Владислав

— Вы сами сказали — вокруг света. Значит, не атом?

— Даже если атом, там может быть всё, что угодно. Перегрев машин, необходимость смазки — никто не знает, как должен быть устроен атомный котел. Я практик, герр рейхсфюрер, и предпочитаю опираться на факты. А они таковы: южнее Нарвика этот «змей» ни разу не был замечен. Ну и не надо его беспокоить — всё равно мы пока не можем противопоставить ему ничего!

— Ну, герр адмирал, я не забыл, что вы настаивали на ускорении проекта и постройки субмарин «тип XXI», как одного из возможных орудий. И что вышло?

— Герр рейхсфюрер, я считаю, что траты не были напрасны! Согласитесь, что в тех условиях обычная лодка «тип VII» или «тип IX» однозначно бы погибла! И то, что U-1506 сумела всё же избежать гибели, надлежит считать успехом германской конструкторской мысли! Она не дала себя утопить даже «змею»! А значит, выживаемость лодок этого типа в битве за Атлантику… [6]

— Герр адмирал, вы считаете, что трусость — это полезная черта германского морского офицера? Как и открытое проявление неуважения к своему командованию? Что это за слова в рапорте: «Нас послали воевать против страшного противника, вооружив негодным оружием»?

6

В нашей истории ПЛ тип XXI вступали в строй с июля 1944 года и носили номера начиная с 2501. Так как в кригсмарине для подлодок нумерация была сквозная, то очевидно, что при более ранней постройке в альт-истории у них будут меньшие номера. Допустим, здесь они будут начинаться с 1501.

— Герр рейхсфюрер, вы не подводник. А я, читая этот рапорт, представлял зримо, как U-1506, находясь в, казалось бы, безопасной, «учебной» миссии недалеко от базы, вдруг подверглась неожиданной атаке, причем противник не был замечен до последнего момента. Как вдруг стало ясно, что торпеды точно идут на цель и от них не увернуться. Весь экипаж уже был готов к смерти, и чисто случайно было найдено спасение на глубине. Как оказалось, что страшный враг, невидимый, но почти всемогущий, держит их на прицеле, видя каждое движение. Как прозвучало страшное слово: «Русский полярный ужас», — тот самый, что уничтожил весь наш флот — от чего двое матросов сошли с ума, а второй вахтенный офицер поседел. Как это ужас преследовал их почти сутки, а они не могли ответить, и глубина была спасением лишь на время — кончался заряд батарей и свежий воздух — и они ощущали себя кроликом, забившимся под корягу, вокруг которой бродит голодный волк. Как их начали бомбить прицельно, и они знали, что удар будет по тому месту, где они сейчас, и спасение лишь в движении, а заряда не хватит до базы. И ведь если бы не береговые акустические станции, услышавшие шум бомбежки, и высланный самолет-разведчик, всё было бы кончено, «змей» бы их сожрал, хотя бы потому, что глубины уменьшались, а энергии аккумуляторов оставалось всё меньше. Как они, поняв, что «змей» занялся эсминцами, поспешили прочь, радуясь, что вытянули выигрышный билет, и молясь, чтобы «змей» не бросился в погоню. Как ползли на последних каплях электричества, а после легли на грунт на глубине триста двадцать — кстати, абсолютный рекорд погружения германских субмарин — по какой-то интуиции, и оказались правы: уже через полчаса услышали локатор ищущего их «змея». Русский монстр прошел рядом, а они лежали в койках и молились, заглушив всё, что можно заглушить. Как они решились, наконец, всплыть — через двое суток, и пошли в базу, ежеминутно ожидая удара из глубины. И лишь ступив на твердую землю, поверили, что живы. Такого ада, смею заверить, не испытывал ни один экипаж! Никогда еще ни один U-бот не подвергался столь длительному и изощренному преследованию. Человеческая психика имеет предел, даже у подготовленного профессионала, и если его превысить, будет и сумасшествие, и нервный срыв, и потеря уверенности, и алкоголизм — что мы и наблюдаем. Герр рейхсфюрер, вам решать, но я бы перевел экипаж U-1506 в учебную флотилию на Балтику, к боевым походам его допускать нельзя. И наградил бы этого достойного офицера Рыцарским крестом — как того, кто столкнулся с русским «полярным демоном» и остался жив. Также и командира «Карла Гальстера», как единственного спасшего свой корабль. Потому что альтернативой была гибель, бессмысленная и бесславная.

— Награждать за сражение, где мы потеряли четыре корабля, а русские ни одного?

— Герр рейхсфюрер, согласитесь, что результат всё же чрезвычайно важен! Если бы и U-1506 не вернулась, как U-1503, мы могли бы решить, что в конструкции новейших субмарин какой-то фатальный дефект. Теперь же мы знаем, что вся техника работала просто великолепно, а имеющиеся недостатки, конечно, подлежат устранению, но не препятствуют использовать эти прекрасные корабли в Атлантике, для чего они, собственно, и были предназначены. Там они могут принести Рейху гораздо большую пользу, чем в русских водах. Пусть сам черт воюет с этими русскими, а мне жаль посылать своих мальчиков на убой. По крайней мере до тех пор, пока у нас не появятся такие же сверхсубмарины.

Когда за адмиралом закрылась дверь, Гиммлер уже привычно щелкнул кнопкой, выключив скрытый магнитофон. Хотя в этот раз сказанное Дёницем в общем нельзя было назвать предосудительным — в свете того, что изрек великий фюрер не далее как вчера:

— Ключ к победе на востоке лежит на западе! Положение Англии хуже, чем в сороковом, еще один удар — и она выйдет из войны. А без британцев и США не решатся продолжить войну с нами. И ни в Лондоне, ни в Вашингтоне не жаждут видеть Европу под властью русских коммунистов! Значит, показав свою силу, мы можем надеяться как минимум на благожелательный нейтралитет англо-американских плутократов! А дальше — мы ведь не предлагаем им ничего невозможного. Мир достаточен, чтобы поделить его по справедливости: пусть янки господствуют в западном полушарии, британцы владеют Индией и Африкой, Япония — Китаем, ну а Германия колонизирует Россию! Но для этого нужна решающая победа над британцами или янки. Мы разбили их на суше, им мало? Значит, надо разбить их на море!

США, штат Огайо. В то же время

Американский футбол — игра жестокая. В отличие от футбола европейского, кстати, и называемого в Америке иначе — «сокер» — и пользующегося гораздо меньшей популярностью. Кто сомневается, пусть подумает, зачем тогда на игроках настоящие доспехи, включая шлемы с забралами — выйти без них на поле во время матча рискнул бы лишь самоубийца.

Клуб назывался «Белоголовые орлы», или «Серые кугуары» — какая разница? Он не входил в высшую лигу, хотя был где-то на подступах. Этот матч обещал быть горячим, трибуны были переполнены. И никого не удивляло обилие полиции, особенно возле ВИП-ложи. Особо осведомленные шептали, что сегодня матч почтили вниманием Сами, Фигуры, Спонсоры — в общем, те, кто давал деньги на это развлечение. Большим людям захотелось, совместив с удовольствием, взглянуть, насколько эффективно работает их капитал — в Штатах это дело святое.

Те, кто собрались в ложе для особо важных гостей, и в самом деле были спонсорами этих «кугуаров», или «орлов», так же, как владельцами множества других заводов-газет-пароходов. Но не это было главным их делом. Были ли они хозяевами корпораций, владельцами банков? Тоже нет. Даже такие всемирно известные фирмы, как «Форд» или «Стандарт ойл», отнюдь не монолитны, их акции находятся во владении… А вот в чьем и в каких пропорциях — это тайна, оберегаемая лучше любого проекта «Манхеттен». Каждый из собравшихся здесь был именно таким Хозяином, владельцем совокупного пакета акций, дающего подлинную власть, ведь кто управляет движением капитала, тот управляет всем. Они не занимали официальных постов вроде министров, сенаторов, конгрессменов, даже президентская должность была бы для них мелкой и временной — политика занимала бы драгоценное время, да и таким фигурам совершенно незачем быть на виду. Они были всего лишь Теми, Кто Решает. Ну а прочие фигуры — рангом ниже — те же сенаторы, министры, генералы и сам президент, были не больше чем исполнителями их решений.

— Что же будем делать, джентльмены? Кажется, мы доигрались до того, что мировая политика вершится не у нас, а в Москве? Заключит Сталин с гуннами мир или нет?

Лощеный господин с манерами британского лорда говорил скучающим тоном, не выказывая беспокойства, в соответствии с правилами приличий. И лишь напряженно бегающий по собеседникам взгляд указывал на важность поставленного вопроса.

— А разве об этом идет речь? — спросил джентльмен с военной выправкой. Даже изысканный костюм сидел на нем как мундир. — Пока, насколько мне известно, речь идет о зондаже через так называемую Свободную Германию о заключении временного перемирия. Не переговоры, а так, проба почвы и декларация о намерениях, никого и ни к чему не обязывающая.

— Во-первых, как говорил один мой знакомый аббат: «Чертенку лишь народиться — быстро вырастет в большого дьявола», — ответил «лорд». — Все договоры, пакты, союзы и альянсы начинаются именно так. Во-вторых, я не уверен, что наш источник в Москве знает всю картину. В-третьих, на русском фронте подозрительное затишье, бои идут, по сути, в Прибалтике, где русские освобождают свою землю.

— Не свою, — заметил третий собеседник, в ковбойской шляпе. — На сентябрь тридцать девятого это суверенные государства. Мы, кажется, договорились, что на послевоенной конференции, закрепляющей границы в Европе, будем отталкиваться именно от этой даты?

— И если Сталин ответит: «Где ступил наш солдат — это всё наше», — мы будем с ним воевать? — спросил «генерал». — Объявим русским войну за суверенитет какой-то Эстонии? Думаю, в Комитете начальников штабов вас не поддержат.

— О войне речь не идет, — возразил «ковбой», — но предмет политического торга? За наше согласие на включение этих карликовых государств в СССР мы же потребуем от русских уступок в чем-то еще. Очевидно, что границы в Европе, да и не только в ней, уже не будут прежними. Но вот кому и чем за это будет уплачено?