Северный гамбит
Шрифт:
Знаете, молодой человек, я совсем не помню утро того дня…
Вот просто стерлось оно из памяти, говорят, такое бывает. Для меня тот день начался с доклада вахтенного офицера. Лейтенант Уинтроп — я помню его, он погиб в самом начале боя. Маленький осколок, совсем крохотный, прямо в сердце, он умер сразу…
Чем вы так удивлены? Молодой человек, я помню всех, кто был со мной в тот день… Всех до единого, да. Вижу их, как вот сейчас вас, хоть они все и умерли давным-давно. Даже лучше, чем вас, хе-хе… глаза-то у меня уже далеко не те, что раньше. Восемьдесят три года, молодой человек — это не шутка. А вот их я вижу по-прежнему ясно, даже закрыв глаза, словно они у меня тут, на веках, изнутри…
Да, там я видел не так много своими глазами. Но после я без малого полвека прослужил в Королевском флоте — до адмиральских погон — и поверьте, достаточно разбираюсь в военно-морском деле! Я очень интересовался тем своим первым боем: все эти годы искал в архивах, говорил и переписывался с участниками событий, причем не только с нашей стороны. Зачем я это делал? Представьте, у меня была мечта написать книгу о том сражении — показать, что, несмотря ни на что, честь Королевского флота не была опозорена, напротив, мы сделали даже больше, чем могли! Всё здесь, в этих папках — но Господь не дал мне литературного таланта, так что это всего лишь сырой, необработанный материал.
Но я тогда подумал, что всё это уже известно, есть в архивах, в официальных отчетах, в мемуарах кое-кого из моих корреспондентов, так зачем переводить бумагу и тратить время, которого у меня осталось не так много? На то, что прочтут лишь немногие любители, да и то забудут через год. Теперь я понял, что ошибся. Флот — это не только корабли, люди, верфи, это еще и отношение к нему общества. Чтобы наши юноши мечтали стать моряками, а не клерками, адвокатами и бухгалтерами, и девушки считали бы защитников Империи лучшей партией — так было в мое время, жаль, что этого нет сейчас! И потому есть огромная разница между тем, что доступно узкому кругу профессионалов, и тем, что читают все. Расскажите сегодняшним читателям, какими мы были — те, кто умирал тогда за Империю! Пусть они скажут о тех, кто служил в Королевском флоте: «Вот это были герои!»
Ведь у вас есть дар, молодой человек. Я с великим интересом прочел ваш бестселлер. Конечно, это слишком смелое утверждение, что у русских была атомная субмарина уже в сорок втором. Да, вы убедительно показали, что это допущение снимает все нестыковки последующих событий — но даже не попытались объяснить, как это было возможно! А ведь шизофренический бред тоже бывает безупречно логичен, основанный лишь на одной, самой первой, неверной предпосылке. Не обижайтесь — и если вам угодно, я готов добавить в пользу вашей версии еще пару фактов. Вы знаете, что я был на борту «Воронежа» в восемьдесят пятом, во время визита в Архангельск отряда кораблей? Нам было дозволено осмотреть эту легендарную субмарину, уже пребывающую на вечной стоянке в качестве музея — где она находится и поныне. Но именно я в шестьдесят восьмом командировал «Вэнгардом», первой атомной подлодкой Королевского флота — и потому достаточно сведущ и в этой области. Согласно официальной русской версии, К-25 первоначально имела фторо-химический двигатель, замененный на атомный в 1951 году. Так вот, вся внутренняя компоновка, разделение на отсеки и многие другие мелочи выглядят так, словно корабль изначально строился под ту начинку, что на нем есть — она не была засунута взамен другого, на освободившееся место! А машины и оборудование явно слишком совершенны для начала пятидесятых. Так что загадок лишь прибавилось — но без ответа. Может быть, когда-нибудь кому-нибудь удастся их разгадать, но я уже вряд ли про это узнаю.
Но вернемся к битве у острова Сокотра, 9 сентября 1943-го. И давайте договоримся: я буду рассказывать в первую очередь о том, что видел сам, но иногда ссылаться на то, что узнал после. То, что в этих трех папках — это достовернейшая информация. Конечно, не всё, собранное мной, я сумел перепроверить, а какие-то документы не рассекречены и сейчас, но всё сомнительное в моих материалах отмечено особо. Мне нечего стыдиться, как и другим, кто сражался тогда — на карту был поставлен возможный перелом в ходе войны на африканском континенте! Может быть, окажись мы удачливее, Африка не превратилась бы в тот адский котел войн и смут… но история не знает сослагательного наклонения!
Если бы мы знали? Мы знали одно — там, в Джибути, из последних сил держатся наши товарищи. Мы везем им подкрепление, двадцать полностью загруженных транспортов, семнадцать тысяч солдат, технику, припасы! Сорок третий год был временем наших тяжелейших поражений, мы потеряли Индию, Гибралтар, Мальту — то, что завоевывали наши предки во славу британской короны! Мы откатывались из Египта на юг, уже был потерян Судан, почти вся Эфиопия, а в Риме кричали: «Дойдем до Кейптауна!» Джибути сидел занозой на пути этих воинственных планов — при состоянии африканских дорог, наиболее верный путь снабжения и вторжения — это море! Падение Джибути означало, что придется отдать и Сомали, за ней Кению. А «бремя белого человека» не было для нас пустым словом! Дикие народы ценят силу, но презирают слабость. «Я отказываюсь быть вассалом Британской империи, поскольку она не защитила меня от вторжения врага», — это уже говорил тогда не только тот индийский раджа… забыл его имя, простите! Уйдя с тех земель, мы сами слагали с себя право быть хозяевами для тех народов. И наши деды, те томми аткинсы, что завоевывали их для нашего благополучия, прокляли бы нашу слабость, ворочаясь в гробах!
Так сказал Джек Маклай, коммодор конвоя, старый седой ветеран, служивший еще в викторианские времена. Четвертого сентября пришло сообщение, что по разведывательным данным, больше недели назад через Суэцкий канал на юг прошла итальянская эскадра, в составе которой был как минимум один линкор типа «Рома». А шестого сентября был атакован остров Сокотра — наша военно-морская база там имела эскадрилью летающих лодок, эскадрилью «Веллингтонов» и батальон индийской пехоты, а также несколько полевых и зенитных батарей, приспособленных для стрельбы по морским целям, но системы обороны не было, база была создана лишь в мае — и в донесении говорилось о бомбежке самолетами с японскими опознавательными знаками и об обнаружении в море большого конвоя, идущего на запад, в состав которого входят два легких авианосца, предположительно тип «Читозе». После чего радиостанция Сокотры на вызовы не отвечала. Мы находились чуть южнее экватора, уже пройдя широту Момбасы. И на борту «Рамиллиса» был созван совет, где решали, что делать. Можно было укрыться в Момбасе или Могадишо и ждать усиления. Или всё же — попробовать прорваться!
На флоте не может быть демократии! Но это важно, чтобы в самый трудный бой люди шли не по приказу, а по убеждению, что так надо. И Джек Маклай сказал, что мы нужны в Джибути именно сейчас. Укрыться и ждать — как долго? Сколько нужно времени, чтобы из метрополии пришла боевая эскадра — в Индийском океане силы Королевского флота были весьма ограниченны и связаны множеством важнейших задач. Если помните историю, тогда всерьез опасались японского десанта в Австралию. И надо было снабжать осажденные Гоа и Бомбей и везти конвои на Цейлон. Мы потеряли бы минимум три — четыре недели, даже если бы Адмиралтейство выделило для нас в сопровождение новый линкор и авианосец. С другой стороны, у нас нет точных данных о вражеской угрозе. Весьма вероятно, что итальянцы озабочены встретить первый прямой японский конвой в Еврорейх (хотя отдельные японские суда приходили в захваченные немцами Суэц и Басру еще в июне-июле), и им нет до нас никакого дела, а удар по Сокотре — это как Перл-Харбор, не больше чем нейтрализация возможной угрозы. Но даже в худшем случае, если остров захвачен — через две недели там будет настоящее осиное гнездо, не только итальянских, но и японских ударных эскадрилий. Сейчас же там ничего еще не могли успеть организовать! Ну а если на Сокотре всего лишь разрушена радиостанция, а мы, испугавшись мнимой угрозы, укроемся в Момбасе, и в это время Джибути падет… То именно мы будем виноваты, что пожар распространится на юг по нашим колониям. И все скажут, Англия потеряла из-за нашей трусости то, что завоевывала веками! А никто и никогда не смеет называть его, Джека Маклая, трусом!
Мы не знали тогда, что японцы и итальянцы согласовывали действия — и если первые, нанеся авиаудар, действительно проследовали на запад, то итальянская эскадра подошла к Сокотре уже утром седьмого сентября и, после обстрела с крейсеров, высадила десант. Всё было кончено очень быстро, и уже вечером того же дня на аэродром приземлилась эскадрилья истребителей Re-2002, перелетевших с материка. Генерал Мадзини, командовавший «наземной» частью операции, показал себя выдающимся организатором — впрочем, историки утверждают, что бывший командир дивизии на Восточном фронте, сумевший избежать гибели в мясорубке за Днепром, с тех пор усвоил первое правило войны: разгильдяйство карается кровью. Недаром же в самой итальянской армии он имел прозвище «пруссак»! Мы не знали, что всё это изначально имеет целью не только банальную проводку японцев в Рейх, но и направлено против конкретно нас. Что севернее Сокотры ждут не пара крейсеров, а по сути, главные силы итальянского флота во главе с самим командующим адмиралом Бергамини. Что фигуры были расставлены — но мы не могли видеть всей доски. И сами шли в ловушку.
Но если бы вы были тогда в кают-компании «Рамиллиса», после речи Маклая… У вас бы не было сомнений — все присутствующие, включая нашего командира коммодора Долфина, были единодушны: надо идти!
Ведь бывало хуже, джентльмены? Когда конвои прорывались к Мальте в сорок первом. Когда империи трудно, разве в первый раз флот спасает положение? Мы выдержим, что нам какие-то итальянцы? Мы били их в сороковом, сорок первом, да и в недавних тяжких событиях итальянцы никак не проявили духа и умения древних римлян. А итальянский флот — это смешной анекдот, за всю свою историю не числивший за собой ни одной победы!