Шаг из тьмы
Шрифт:
Он помолчал, задумавшись, улыбнулся и посмотрел на Веру:
— Док вчера ходил в храм Люциуса, это бог естественных наук, помните, его жрец вас звал к себе "без сопровождающих"? Док ходил к нему, отнёс денег и принёс жертву. Втихаря пошёл, ночью, замаскированным. Не говорите с ним об этом, пусть думает, что никто не знает. Всё равно это не надолго, в культе Люциуса скоро пост, Док не любит посты, как только он начнётся, Док резко станет либо неверующим, либо верующим в какой-нибудь другой культ. Но, наверное, не в ваш. А если и в ваш, то до ближайшего воскресенья раздумий.
— Не осилила душа груза осознания? — иронично усмехнулась Вера, министр кивнул с такой же косой усмешкой, помолчал и кивнул ещё раз:
— Сложную религию вы придумали, этот десятый грех ещё доставит вам проблем.
Она качнула головой:
— Он отсеивает лишних. Если человека это
Министр неоднозначно двинул бровями, но промолчал, опять взял вилку. Посидел молча, положил и посмотрел на Веру, сразу же опустил глаза, тихо сказал:
— Знаете… — попытался тронуть кончиками пальцев её ладонь, но она её убрала.
Его рука замерла в воздухе, молчание провисело пару секунд, потом он невесело усмехнулся и опять взял вилку:
— Правильно.
«Дзынь.»
— Всегда так делайте.
«Дзынь.»
— Это, кстати, следующий пункт правил — никому не позволяйте к себе прикасаться. В Карне правила чуть проще, чем в империи, смотреть на женщину можно, если не очень долго, не очень пристально, и если это не чужая женщина рядом со своим мужчиной, но прикасаться нельзя. Можно подать руку, когда есть опасность, что она потеряет равновесие, но потом сразу убрать. Можно прикасаться к рукам и талии во время танца, но в другое время — нельзя. Оставаться наедине тоже нежелательно, исключение — во время танца. Вы умеете заполнять бальную книжку?
— Нет. Зачем мне бальная книжка, если я не танцую?
— Вас всё равно будут приглашать, это как бы резервирование вашего времени. Вы не будете танцевать, просто кавалер будет с вами разговаривать и смотреть на вас, не рискуя получить по кишкам ботинком.
Она подняла на него глаза, он рассмеялся и кивнул:
— Моим ботинком, да. Не танцуйте с одним и тем же кавалером дважды, это будет означать, что он вам нравится и он может напрашиваться на личную встречу. А трижды — это вообще заявление на помолвку. Следите за этим, запоминайте, кому обещаете танцы, и обязательно записывайте, потому что, если вы отдадите один танец двоим — будет дуэль, а может быть, даже драка, это сильно портит репутацию всем участникам. Если во время танца кавалер ведёт себя неприлично, или вам просто не понравилось, о чём он говорил, или что угодно вам не понравилось — больше не обещайте ему танцы, если уже пообещали — вычеркните, можете вообще в середине танца развернуться и уйти, женщина имеет право передумать в любой момент, это позорит мужчину, а женщине прощается. Это всё для карнцев. Там ещё будут ридийцы, у них в стране придворный этикет сильно попроще, в Карне они ведут себя по карнским правилам, но иногда во время разговора могут положить руку на плечо или колено, или на спину, они знают, что так нельзя, но периодически забываются, им это принято прощать, но вы не должны, делайте замечание в первый раз, после второго просто уходите, они будут приходить с извинениями, принимайте, но больше не общайтесь с этим человеком. Ридийцы — наиболее вероятные покупатели ваших драгоценностей и рисунков драгоценностей, они помешаны на украшениях ещё сильнее цыньянцев, там даже мужчины все в золоте, и кони, и слоны, и деревья. Вера кивнула и опять попыталась поесть, но ближнюю к министру руку оставила лежать на колене. Спросила:
— А с цыньянцами?
— С цыньянцами вы танцевать не будете. И общаться не будете, для цыньянцев вы — моя собственность, у них нет понятия "свободная женщина", как только женщина становится свободной, её хозяином становится первый, кто об этом узнал, пока её у него не отберут. Вы были женщиной Тонга, я убил его — все цыньянцы так считают, — и отобрал вас, теперь вы — моя женщина, любой, кто на вас слишком пристально посмотрит, получит какое-нибудь неприятное недоразумение со своим бизнесом, политикой или здоровьем, это не будет связано со мной или с вами, но все поймут, от кого это и за что, так что они к вам не подойдут, там дураков нет. И сами с ними не разговаривайте, и тем более, не прикасайтесь.
Он помолчал, продолжил куда прохладнее:
— Тот пацан, подмастерье Анди, вёл себя неприлично. Он родился в Карне, а вас принял за северянку, это его частично извиняет, но в будущем — никому не позволяйте прикасаться к вашим волосам, это самое неприличное, что вообще можно придумать, даже неприличнее, чем к лицу.
Вера в который раз подняла на него охреневший взгляд, он кивнул:
— Это империя, там женщин кутают в столько слоёв одежды, что под ними самой женщины не видно, вам я заказываю южные платья, они самые простые и лёгкие, ближе к столице количество слоёв платья
Вера уважительно хмыкнула и кивнула:
— Крутая манипуляция общественным сознанием.
Министр самодовольно улыбнулся, как будто имел к этому отношение:
— Это император Ву придумал, он говорил, что в управлении мирными людьми, путь, полный удовольствий, самый верный. Наивные. Никто не даст студенту лечить благородную наследницу, ими занимаются либо женщины, либо дряхлые старцы, и всегда при свидетелях. Там женщин охраняют, как хрупкую драгоценность, которой может повредить даже взгляд. В империи вы не пошли бы на бал, вообще из покоев не выходили бы, максимум от купальни до сада, и то под охраной и десятком зонтов. Если поедем в империю, тоже будете под зонтом ходить… Надо заказать, кстати, скоро фестиваль, нас дом Сун обязательно пригласит, — он достал блокнот, написал пару строк, пролистал назад, нахмурился и закрыл. Посмотрел на Верины руки, задумчиво вращающие вилку, тихо сказал: — Ешьте, ради всех богов, вам понадобятся силы. Бал может длиться больше суток, мы конечно будем уходить отдыхать, но это нельзя делать слишком часто.
5.38.3 Биография шута Фредди
Вера кивнула и отковыряла ещё один крохотный кусок яичницы, положила в рот. Вкус не ощущался, она впервые подумала, что действительно заболела, просто на фоне дел сердечных не обратила на это внимания. Министр ещё раз пролистал блокнот и продолжил инструктаж:
— По поводу танцев. Вас обязательно пригласит личный королевский шут, он так каждый раз издевается над дебютантками. Он вот такой ростом, — он провёл ладонью на уровне своей груди, нахмурился: — Не давайте ему руки, иначе он утянет вас танцевать, он гораздо сильнее, чем кажется. Он выглядит как карлик, хотя на самом деле не карлик, он родился нормальным, мы даже вместе играли когда-то. Но в детстве он сорвался со склона верхом на коне, и катились они вместе очень долго, он весь переломался, сильнее всего досталось ногам и спине. Его хорошо лечили, он из богатой семьи, приближённой ко двору, они могли позволить себе самое лучшее лечение, он выздоровел, но со временем стало ясно, что то ли маги где-то ошиблись, то ли даже они не всесильны — у него просто перестала расти нижняя часть тела, кости становились шире, но не росли в длину, со временем эта диспропорция становилась всё очевиднее, от веса кости искривились, воспалились суставы, он стал хромать, и в шестнадцать отец лишил его титула.
Вера округлила глаза:
— Ваш отец?
Он хмуро качнул головой:
— Его отец, мой к нему хорошо относился и закрывал глаза на его недостатки, но его отец позориться не захотел. Он герцог, а по закону, титул не может наследовать калека. Когда нынешний король привёз его во дворец, он всем говорил, что нашёл его в цирке на севере. При дворе почти никто не знает, что он сын герцога, его прятали всю жизнь, дали ему хорошее образование, потому что надеялись, что найдут способ вылечить, но так и не нашли. Титул передали второму сыну, а шут очень разозлился и уехал в уединённое поместье на краю Карна, а после смерти Георга 15го переехал во дворец, Георг 16й с радостью принял его и согласился на все его идеи — они дружили всю жизнь, даже до травмы, а после регулярно переписывались. Он сам решил стать шутом, если бы он попросил, Георг дал бы ему любую должность, с любым жалованием и привилегиями, но он выбрал место шута.
Министр задумчиво смотрел в стол, хмурясь всё сильнее, Вера спросила:
— Не одобряете?
— Нет. И не понимаю. Шут — это не должность, это баловство. Он мог бы стать замом любого начальника подразделения в любом министерстве, и иметь хороший личный доход, не зависящий от дел графства, чиновничьи привилегии, хорошую квартиру в центре столицы, штат личной прислуги, десяток секретарей и любое количество женщин, он мог бы даже жениться — при такой должности, женщины прощают многие недостатки. Но он выбрал место шута. И теперь у него в списке достижений статус придворного самого низкого ранга, меблированные комнаты по соседству с королевскими покоями, весьма скромное жалование, и на редкость уродливый слепой трёхногий пёс по имени Бутерброд.