Шахнаме. Том 1
Шрифт:
Фирдоуси закончил свой труд, на что ушло, как говорят, противореча друг другу, указания текста, 20, 25, 30 и 35 лет. Что же мы знаем об этом длительном и важном периоде жизни поэта, о времени создания и завершения великой эпопеи? Очень мало, а если говорить о биографических фактах, то почти ничего. Текст «Шахнаме» является нашим и основным и единственным источником. В лирических отступлениях, разбросанных в различных частях поэмы, Фирдоуси нередко говорит о себе. Интересно сообщение об освобождении Фирдоуси от налогов, что, с одной стороны, свидетельствовало о материальных затруднениях поэта, а с другой, — о заинтересованности в его работе, дружеской моральной
В основном же отступления личного характера не содержат в себе точных биографических фактов. Их пронизывают размышления поэта о все ухудшающихся материальных условиях жизни. Вместе с тем они свидетельствуют о неуклонном росте самосознания автора «Шахнаме».
Если отдельные поздние эпизоды поэмы могли быть отредактированы и ранее (так, возможно, ранее других были обработаны сказания об Исфендиаре — бой с Ростемом), то в общем все же Фирдоуси работал последовательно, а потому в целом хронологически более поздние части поэмы и были написаны позднее. В большей части лирические отступления сочетаются с указанием возраста. Наиболее раннее упоминание о возрасте относится к 384 г. (первая редакция «Шахнаме»), когда Фирдоуси было 55 лет. До 58 лет поэт вообще считал себя еще молодым: «В это время как лет мне было к 58, я был (еще) молод...». И далее мы встречаем указания на 63, 65, 70, 71, 76, 80 лет.
Вместе со старостью надвигались нужда и заботы. Поэт в 65 лет, правда, в связи с гибелью сына, говорит уже о себе как о старике.
А нужда эта — не просто некоторые материальные трудности. Трудности не могли не существовать и раньше, но тогда они не исключали известной обеспеченности, а следовательно, и необходимого спокойствия и возможности работать независимо.
Чем дальше, тем больше Фирдоуси говорит прямо-таки о нужде, острой нужде в основном, что необходимо для поддержания самого существования — в пище, в тепле:
Надвинулась туча, затмился месяц, Молоко [снег] падает из черного облака. Не видно уже ни реки, ни равнины, ни предгорий.... Воронова крыла [в белизне падающих хлопьев снега] я не вижу, Не осталось у меня ни солонины, ни дров, ни ячменя, И ничего не будет до сбора ячменя [нового урожая]. В этом мраке, в дни ужаса и бедствий Земля от [покрывающего ее] снега подобна шару из слоновой кости.Речь идет о хлебе насущном, простом «черном» хлебе, о дровах и солонине (здесь считаю возможным только так переводить намаксуд, а не «соленья», как это не раз имело место).
Или в другом месте (фрагмент из заключения эпизода «Смерть Йездегерда»):
Если бы у меня доходы равнялись расходам, То время [судьба] было бы мне родным братом. В этом же году выпал [весенний] град — подобно смерти, Мне смерть была бы лучше чем этот град. Двери дров и пшеницы и баранины Запер для меня этот посланец высокого неба... Принеси-ка вина — ведь немного нам дней еще осталось, Так было всегда, пока существовал мир и [он] никому не достался...Не
Старое аристократическое вотчинное землевладение переживало кризис, уступая место новому феодальному ленному землевладению. Дехканство — класс, к которому принадлежал Фирдоуси, теряло свое господствующее положение, свое политическое влияние и, естественно, находилось в оппозиции к новым ленного типа владельцам, в большей части арабизованным иранцам, а в X в. — подчас и исламизованным тюркам.
Тяжелые годы борьбы поэта за существование одновременно были и годами борьбы за достижение поставленной цели. Как свидетельствуют лирические отступления «Шахнаме», как показывает самый факт завершения работы над поэмой, ничто не могло сломить духа поэта.
Нам представляется, что поэма Фирдоуси может быть и не была бы такой, какой она стала, если бы поэт работал в иных, более спокойных условиях, если бы победа давалась ему легче, без борьбы. Борьба автора за свое произведение определила особую остроту, актуальность в самой трактовке старых традиционных сюжетов, не говоря уже о лирических моментах поэмы. Эта острота явно идет от живого соприкосновения поэта с жизнью. В «Шахнаме» Фирдоуси отразил народную тенденцию лучше, глубже, острее и жизненней, чем это могло быть в условиях, более благоприятных для самого поэта, но отделяющих его от живого соприкосновения с народом.
По мере того как подвигалась работа над поэмой, у Фирдоуси возрастало чувство уверенности в своих силах, сознание величия и необходимости своего труда. «Шахнаме» в глазах автора постепенно становится памятником нерукотворным — «созданным словом», памятником, которому «не страшны ни ветер, ни дождь», к которому «не зарастет народная тропа»: «Века пройдут над этой книгой, и ее прочтет всякий, обладающий разумом»; «Когда эта именитая книга будет закончена, обо мне заговорит вся страна...». Уверенность поэта в величии своего дела, несомненно, помогла ему завершить свой труд-подвиг.
Когда была закончена работа над поэмой? В тексте «Шахнаме» содержатся прямые указания автора, с датами — не с датой, а именно с датами завершения труда. Это 384 г. Хиджры (994 г. н. э.) и 400 г. Хиджры (1009—1010 гг. н. э.). Есть и другие даты, например, 389 г. Хиджры (999 г. н. э.), но эта последняя, как увидим, возможно, основана на недоразумений. Противоречия сравнительно легко разрешаются, если принять естественную мысль о нескольких редакциях поэмы.
Бесспорна дата 400 г. Хиджры с посвящением Махмуду Газневидскому. Именно эту редакцию и сохранили нам многочисленные рукописи и позднейшие литографированные и печатные издания текста. Есть все основания утверждать, что она не была первой редакцией поэмы, что стихотворная обработка «Шахнаме» была закончена Фирдоуси значительно раньше 400 г. что, действительно, около 384 (994) г. «Шахнаме» могла быть в основном завершена. Две редакции (994 и 1010 гг.) представляются бесспорным фактом, с которым могут быть согласованы указания на возраст автора и на продолжительность его работы над поэмой.