Шаманский бубен луны
Шрифт:
— Ты, дед, не прав! — Сергей попытался сделать вид, что не расстроился.
— Учи ученого, — воткнулась в диалог круглая женщина в дырчатом платке. — Все им импортное подавай. Туфли в магазине видели? На платформе? Срамота!
— Да ну вас! — махнул Сергей рукой и отделился от общей очереди. Лена, Вера, Ася как по команде молча тронулись следом.
Из окна соседнего дома раздался душераздирающий крик. Чуть больше проворства и Сергей бы поймал Лену за локоть. Но он промахнулся, а она уже гнала к дому. Он пустился следом по тротуару, напрямик по холму, через угол к подъезду. Однако Лена была быстрее, она бежала так, словно чувствовала, что под ногами горит прошлое.
Когда Ася с Верой осторожно зашли в узкую прихожую, вокруг царил бедлам: валялась рассыпанная картошка, капуста, синие ползунки, распашонки с этикетками. В межкомнатном проеме с розовыми бархатными шторами были слышны шорохи, словно штормовые волны накатывали на камни. Вдруг из комнаты донеслось кричаще-болезненное: «У-а-у! У-а-у!». Где-то рядом по-птичьи короткое «Щас! Щас! Щас!». Одна штора сорвалась с петель, повисла на последнем крючке, и тут из прихожей стало видно, что на полу суматошно кружилась женщина с большим животом, вся в соплях и слезах. Шея и ухо обтянуты белым бюстгальтером, вывалившаяся грудь алела набухшим соском. Лена ползала рядом, ловила руки, ноги сестры. Обе рыдали, выплёскивали страх и ужас в одном коротком слове «папочка».
В прихожей появился Сергей. В кулаке — старый кухонный нож, обточенный до лучика, и ручкой, замотанной черной изолентой. Глаза блестели сварочной струей. Воротник куртки распахнулся, конец аксельбанта провис веревкой. На лбу большая царапина, волосы перепачканы кровью.
Потрясённые Ася и Вера отступили к двери.
— Что случилось?
— Идите домой! — рявкнул Сергей и, глубоко вздохнув, словно собирался нырнуть на дно океана, распахнул дверь в ванную.
— Но… — Ася сунулась за ним.
Он грубо оттолкнул ее задом.
— Иди на…!
Ася вздрогнула от грубости, от обиды глаза наполнились слезами. Устремилась к двери на выход
— А пирог? — мяукнула Вера и зачем-то вручила его обиженной Асе. — Отнеси.
Ася проскользнула в маленькую кухню, положила пирог среди стаканов. Стол завален остатками селедки, крошек хлеба — на краю недопитая трехлитровая банка пива. Окно между ванной и кухней дрожало от мелкого дробного звука — словно птица колотилась о стекло. За ним видна натянутая сверху вниз бельевая веревка, тут же в свете заходящего солнца проблескивало лезвие ножа. Оно старательно пилило веревку, соскальзывало, острием билось в окно. Вскоре раздался грохот, словно в ванной упала перегруженная барахлом полка. Кругом зазвенело, заухало, посыпалось, и ко всему этому сразу добавился крик рожающей женщины.
— Скорую, вызовите кто-нибудь скорую, — качалась на полу Лена, и держала голову руками, словно оберегала ее от внутреннего взрыва.
Глава 7
Скорая
Потрясенные до глубины души девчонки сиганули из квартиры.
— С ума сойти! — ахала Вера. — Чо она так орет? Блин, ни за что рожать не буду!
Ася с подозрением уставилась на подругу. Уж не специально ли она меняла тему разговора, пытаясь таким образом заболтать свой страх? Вера вечно строила из себя независимую бесстрашную девушку, а на самом деле при малейшем происшествии. Хотя Ася сама не до конца разобралась, какое событие подействовало на нее больше — уход или приход. Полный раздрайв! Как плакать? Одним глазом от радости, вторым — от печали?
Очередь за сахарной ватой продолжала струиться по тротуару, перекрывать дорогу. Только теперь новехонькая, из других людей, цветов и красок.
— Где здесь автомат? — спросила Ася у ближайшей женщины.
— Там у аптеки есть.
— Да там уж неделю трубка сорвана, — подсказали из толпы.
— Тогда у «Энергетика», — отозвались с головы.
— Тебе зачем?
— Скорую вызвать.
— Отседа до больницы быстрее добежать. — Очередь добродушно засмеялась.
— Там эта… рожает, — закричала Вера на толпу, — ребенок там будет.
— У продуктового есть телефон…дак тож другой край, к автостанции бегите, я утром звонил… Да у каруселей есть… У аптеки…– стали подсказывать со всех сторон и вдруг говор захлебнулся, словно людей переключили на другую радиоволну. — … как закончилась? Чего закончилась? Вата говорят, закончилась…Эх, хотел деток порадовать… полчаса проторчал!
Вера с Асей разделились. Вера побежала к автостанции, Ася к — аптеке.
В телефонной будке стояла блондинка в красном пальто и прикрыв трубку ладонью, от души делилась важным и бесконечным. — «Только не рассказывай никому, это тебе по секрету». — И дальше Ася слышала все подробности про Ваську оболтуса, Кирку пересмешницу. Все новые и новые мелкости с именами, визгами, возгласами.
Вокруг ни души. Город вдруг показался таким пустынным, словно объявили тихий час, день, год. Кругом неухоженные дома, стены с обвалившейся штукатуркой, окна с тусклыми выцветшими шторами. Унылый пейзаж не смягчали раскачивающиеся на ветру желтые березы, красные рябины. Слишком вокруг много серого, грустного, словно в баночке с водой, где художник промывал свои кисти.
Чем больше Ася наблюдала за блондинкой, тем больше в ней разочаровывалась. Все в ней казалось напускным, наигранным.«Цыпа» кокетливо хихикала, томно закатывала глаза, словно для поцелуя дула губы трубочкой. Зачем? Ее же не видно на том конце провода.
— Быстрее можно? — не выдержала Ася, постучала в стекло.
— Нельзя! — огрызнулась блондинка и отвернулась задом. На голове прическа больше глобуса: А-ля, Ежик в бигудях!
— Мне надо позвонить в больницу. — Потянула дверь на себя.
Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — захлопала дверь открываясь-закрываясь.
Ася проиграла, красноречиво большим пальцем черканула себя по горлу. Блондинка демонстративно добавила в паз автомата монету.
Подошел дед.
— До сир пор болтает? — удивился он. Закурил, сел на ограждение из кривой пирамидки кирпичей. Жуя и отрывая мундштук папироски, докурил, кинул в траву, сплюнул, поднялся и за капюшон вытащил блондинку из будки.
— Да вы… да ты…гад… — верещала она и понимала бессмысленность выражения ярости.
— Будя орать! — Дед игриво хлопнул ее по заду. — Дай людям поговорить. Потом добалакаешь. — Подтолкнул Асю к телефону. — Давай шустро.
Ася долго смотрела на серую коробку аппарата. Он словно устоял в схватке с петлюровцами: покоцанный по углам, с мелкими выбоинами, царапинами, но при том невероятно крепкий на вид. Похоже, главный принцип выжить, а не вызвать. На стенах — Аля… –17-, Валя, 5–63–55,… Серега (матерное слово)… позвони…