Шаманский бубен луны
Шрифт:
Вокруг наступила странная тишина: «Какого черта лысого! Будет хвастаться! Нас щас сдует!».
«Да говорите, что хотите», улыбалась Ася и, как карусель, кружилась перед школьной доской, словно отвечала урок эстетики. Она знала, как сейчас ее ненавидят Вера, Валя, Рита…раньше от этого ей было бы ужасно не по себе, а сейчас другое. Она словно прогоняла их, как назойливых комаров, дикое наваждение. Странное дело, кажется с каждым витком она наполнялась воодушевлением, восторгом. И виной всему было это новое платье! Милое, родное платье, так неожиданно поднявшее ей настроение. Заорала: «К черту лысому!».
Села на край парты, надела босоножки, покачала ногой. Ну вот и все, теперь в бой.
Подошла Света Кувайцева с пластиной акварельных красок.
— Мы тут с девчонками пообщались и решили. Раз мы называемся «Озорные амазонки», нарисуем всей команде веснушки, — и Света стала тыкать Асе в лицо мокрой кисточкой.
— Я этого не решала. — Подалась назад, как от жала змеи.
— Все нарисовали и тебе тоже нарисуем.
— Мне не надо, — повторила Ася и спокойно отодвинула кисточку. — Я не хочу быть амазонкой с пятнами на лице, — себе рисуй.
— Я нарисовала.
— Не вижу, — парировала Ася, попыталась отобрать кисточку, — дай-ка, я сама тебя доделаю, будешь у нас не амазонка, а Пеппи Длинныйчулок или Марфушка из Морозко.
— Я Бородулиной все скажу, — захныкала Кувайцева.
Ася на секунду опупела. Ее пугают Бородулиной? Или она ослышалась?
— А кто у нас Бородулина? Ведьма?
Кувайцева растерялась, кончиком кисточки почесала затылок, другим — лицо, под носом осталась рыжие полосы усов. Ася улыбнулась, Кувайцева этой улыбки не выдержала и стала задом уходить между партами.
Глянула на часы. До конца шестого урока пятнадцать минут. Интересно, пацаны готовы? Девчонки выперли их из класса, так что они переодевались в мужском туалете. Пошла в столовую, где должен был проходить конкурс.
— Мурзина, — окликнула Риата Георгиевна. — Какая ты красавица!
Ася смутилась, крутанулась. По коридору разлилась цветочная поляна.
— Роскошно! — Элегантно поаплодировала директриса, потом приложила руки к груди. — Господи, как бежит время. Вы взрослеете, мы стареем.
Ася схватила кураж и пошла по темному длинному коридору как по подиуму. Наверное, со стороны это кривляние смотрелось глупо, но Ася от души чудачила и была уверена, что директриса поймет все правильно.
Так как народу собралось много, КВН перенесли в спорт зал. Две команды пацанов выстроились друг против друга. Наши «Петушки» — волосы начесаны хохолками. У некоторых непослушно топорщились в разные стороны. Пять баллов за ржаку. Ашники назвались «Динамо», в спортивных куртках, брюках. Ноль баллов за костюм, все-таки это не спортивное соревнование.
Приветствия, речевки, представление жюри. Ася чуть сознание не потеряла, когда Риата Георгевна одним из членов жюри объявила Свету Светличную. У Аси аж дыхание перехватило — никак не могла вдохнуть-выдохнуть, только сурово глянула на Шилкова. Тот тоже стоял бледный, сгорбленный, словно его пнули в живот, и он не мог разогнуться.
Светличная выползла из-за стола жюри, брякнула пару слов, отступила на шаг и натолкнулась на десятиклассника Гришковца, надежду школы, медалиста, победителя олимпиад и бла-бла-бла. Наверное, он уже слетал в космос, но Ася прослушала. Директриса, устав перечислять его регалии и достоинства, дала Гришковцу слово. Он громко объявил условия конкурса. Все примитивно и банально: быстрее бегайте, выше прыгайте, громче пойте.
Первое состязание — по перетягиванию каната — «бешники» уступили «ашникам». Ну и понеслось, после третьего номера разрыв увеличился на четыре очка, — наши проигрывали. Четвертый конкурс — стихи, заявлен Шилков. У них — Грачев. Читали одинаково, смущались, запинались. В общем, никакого очевидного перевеса. Поднялись таблички: Шилков — четыре, четыре, четыре…три! Светличная гадина! Показали результаты ашников — четыре, четыре, четыре…пять! Зал взорвался овациями. И вновь Светличная, сука.
— Успокой свою. — Пихнул Борзин Шилкова в бок. — Я думал нам повезло, в жюри блат…
Шилков кисло улыбнулся и все поняли, что ему хуже всех.
За салат жюри поставили «Петушкам» две пятерки, одну за вкус, вторую за украшение, все радостно кивнули Асе, поблагодарили так. Ася пожала равнодушно плечами, в салате она не сомневалась. За морковный салат «Динамо» — четыре, три. Ах-ха-ха. Классно вас продинамили! Девчонки ашники вскочили в гневе. Особенно старалась Леонтьева. Побежала к жюри, стала требовать пересмотра оценок. Риата Георгиевна сняла еще бал, за давление на судей. Следующий конкурс пропал по вине Аси. Но зачем, спрашивается, надо вызывать в центр зала и спрашивать, из чего она делала печенье. Понятно же мука, сахар, сливочное масло. Мать особо расстраивалась по поводу сливочного масла, требовала заменить на маргарин, но потом сдалась, когда Ася сказала, что трудовичка с лету его распознает, даже если он просто лежал рядом с тестом. Мать согласилась, сама такая же нюхачка.
Ведущая, пионервожатая Настя всучила Асе микрофон. Лучше бы она всадила в Асю пулю. Ася могла поклясться всеми богами, что так дрожала, что подол платья ходил волнами, как при сильном шторме.
— Расскажи рецепт печенья. — И микрофоном чуть ли не в зубы.
— В муку добав-ляем сахар… — заблеяла Ася и увидела, как Светличная откровенно заигрывает с Гришковцом. У того щеки, как у девицы… алые, губы с дрожью. Млеет перед Светличной, аж уши в трубочку. А она откровенно улыбается, убирает со лба непослушный завиток, сдувает алыми губами, большой грудью вперед подается.
— … в муку добавляем сахар… — подсказывает Асе пионервожатая.
Светличная Гришковцу что-то на бумаге пишет, тайно подталкивает.
— … добавляем в муку яйца, одно… — снова бубнит Ася. Ну не может она сейчас говорить на публику, не может спокойно смотреть, как Светличная совращает Гришковца.
— Добавляем яйцо, — начинает нервничать пионервожатая.
Вокруг зарождается ропот смеха.
Ася вдыхает, чтобы выпотрошить из себя муку, сахар, масло, все перемешать, испечь, и тут видит Шилкова. И понимает, что внутри он истекает кровью, рушится в пропасть. Подержите кто-нибудь этого человека. Он не сделал ничего плохого, он только целовал тот воздух, которым она дышала…