Шаукар
Шрифт:
— Скажите, у вас хорошие отношения с сыном? — задал вопрос Альфред.
— Конечно, хорошие, — ответил Никсон.
— И вы знаете, где он любит гулять?
— Да всюду. Но в Валахии ему нравится больше, чем здесь.
— Может быть, вы замечали за Феликсом что-то в последнее время? Может, его что-то беспокоило?
— Нет, всё было как обычно.
— А как вы относились к тому, что вашего сына называли наядой или как это по-вашему…
— Мавкой? — подсказал Витольд.
— Да, именно.
— Да ерунда это всё. Мальчишечья
— Ты это сейчас серьёзно? — спросил Оташ Альфреда.
— Про мавку? Так это Илинка нам рассказала.
— Бред, — проговорил шоно. — Как можно пацана мавкой считать?
— Я вообще о подобном первый раз слышу.
— Вот и я говорю, ерунда это, — сказал Витольд. — Феликс сам смеялся над этим.
— Значит, вы считаете, что у вашего сына всё было хорошо? Никаких проблем, никаких врагов?
— Конечно, не было у него никаких проблем.
— А у вас? Мог кто-то желать вам зла и поэтому похитить сына?
— Да что вы такое говорите? Такое даже представить невозможно.
— Я бы представил, — сказал Оташ. — Витольд умеет нажить себе врагов и нарваться на неприятности.
— Нет, великий шоно, — возразил Никсон. — Безусловно, я понимаю, на чём основано твоё ко мне отношение, но поверь, с тех пор, как я стал отцом, я изменился.
— Хотелось бы верить.
— Я ничего не знаю о прошлом господина Никсона, но если оно не связано с Феликсом, то давайте вернёмся к его исчезновению, — проговорил Альфред.
— Не связано, — кивнул Витольд. — А что, Юрген тоже приехал?
— Тоже, — ответил Оташ.
— Он пошёл разговаривать с Эмилем, — сказал Брунен.
— Мне кажется, что в разговорах нет толку, нужно искать Феликса, — проговорил Никсон.
— Только если вы ничего от нас не скрываете, — ответил Альфред.
— Нет, я ничего не скрываю, — произнёс Витольд.
Тем временем Юрген и Элинор пришли к дому кузнеца Мирона. Он узнал белого брата шоно и хотел пригласить в дом, но Шу проговорил:
— Феликс потерялся, ты знаешь?
— Нет, — округлил глаза Мирон. — Как потерялся?
— А как утром вышел из дома, и нет его.
— Вот я как чувствовал, — ударил себя по бокам кузнец.
— Что вы чувствовали? — спросил Элинор.
— Да что неладное с ним что-то приключится.
— Почему?
— Да потому что от баб одни беды.
— Простите, а причём тут бабы?
— Да я подумал, что малец просто так… ну знаете, как это бывает? Маленький, а уже мужичок. Думал, вот начал малец на баб засматриваться. Он спрашивал меня про Дорину.
— Кто такая эта Дорина?
— Да дочка мельника. Очень уж она такая… ладная.
— И что же Феликс у вас про неё спрашивал?
— Ну, как она мне. Нравится ли. Что я вообще про неё думаю. Не, я ему правду сказал, что баба она знатная, но что мне до неё дела никакого нет. И что вообще ежели баба такая, как эта Дорина, то ладу с ней не будет.
— И ты теперь думаешь, что Феликс мог к ней пойти? — спросил Юрген.
— Да леший его знает, —
— Пойдём к мельнику? — предложил Юрген Элинору. Тот кивнул.
Дорину они увидели сразу, как подошли к мельнице. Девушка действительно была очень яркой и фигуристой. Она только что принесла воды и переливала её из ведёр в бочку. Подол её платья был подвёрнут, оголяя стройные босые ножки.
— Есть у меня одно дурное предчувствие, — тихо проговорил Юрген.
— Что за предчувствие? — поинтересовался Элинор.
— Трудно объяснить, но я уверен, что в ней всё дело.
— Но почему? Феликсу ведь всего десять. Я в его возрасте если и влюблялся, то только в таких же девочек. Хотя я и этого не помню.
— У меня есть одна мысль, поэтому подыграй мне. Как тогда, с Мариам.
— Хорошо, — согласился Элинор. — Только потом объясни мне, зачем это надо.
— Добрый вечер, красавица! — подойдя ближе, заговорил Юрген.
— И вам добрый вечер, молодцы, — улыбнулась Дорина.
— Что-то раньше не видел я в Яссе таких, как ты.
— Плохо искал, значит. Хотя и я что-то тебя раньше не видела здесь. И друга твоего тоже.
— Так надо исправить эту досадную ошибку.
— Может, и надо. Вижу, парни вы достойные.
— Да мы как раз в столицу Нэжвилля собираемся на летний праздник. Ярмарка там будет большая. Может, подарок какой привести тебе?
— Два подарка, — с улыбкой добавил Элинор.
— Пойдёмте, хоть чаем вас напою, а там и подарках поговорить можно, — предложила Дорина.
— А отец твой не осерчает? — спросил Юрген.
— Так отец в Валахию уехал, раньше завтра не вернётся.
Шу и Акст прошли за девушкой в дом и расположились за столом, пока Дорина ставила чайник на огонь. Юрген осмотрелся по сторонам, словно пытаясь что-то найти. Вдруг его взгляд зацепился за крохотную шкатулку на одной из полок. Встав, Шу подошёл, взял её в руки, открыл и замер. Дорина, обернувшись, выронила из рук чашку. Элинор бросился помогать ей собирать осколки. Не говоря ни слова, Юрген молча поставил шкатулку на место, а затем полез во внутренний карман и достал травяной мешочек. Также молча он подошёл к очагу и бросил туда травы, прежде чем Акст успел хоть как-то отреагировать. Шу увидел, как округлились глаза Элинора, но, продолжая молчать, он взял деревянный половник и принялся размеренно стучать им по столу.
— Дорина, — заметив остекленевший взгляд девушки, наконец, заговорил Юрген.
— Да, — отозвалась она.
— Витольд — твой любовник?
— Да.
— Его сын Феликс застал вас?
— Да.
— И что случилось потом?
— Он упал.
— Феликс упал?
— Феликс упал и ударился. Я испугалась.
— И что ты сделала?
— Я спрятала его.
— Где?
— На берегу реки.
— Вот стерва, — Юрген бросил половник на стол, а затем погасил огонь в очаге.