Шаукар
Шрифт:
— Но я правда люблю её… И я не хочу её терять.
— В любом случае тебе самому с ней разбираться. И с Феликсом тоже. Он ведь всё знает. Пусть он ещё маленький, но он не дурак. Феликс прекрасно всё понял, поэтому и следил за вами. Мне даже думать не хочется о том, что он мог увидеть.
— Я поговорю с ним, я объясню, — сказал Витольд.
— Да что ты объяснишь? Знаешь, я не хочу с тобой больше разговаривать, — и Юрген пошёл к Илинке, чтобы проверить, не пришёл ли Феликс в себя. Уже с порога он услышал слабый мальчишечий голос.
— Ты очнулся! — обрадовался Шу.
— Привет, — помахал ему рукой Феликс. Он всё ещё лежал в кровати и выглядел очень бледным, но улыбнулся, увидев кузена.
— Привет, — подошёл ближе Юрген. — Ну, и напугал же ты нас.
— Да я вот маме уже сказал, что сам виноват. Полез подглядывать за Дориной. Как она переодевалась. А она меня заметила, я побежал и упал.
— Значит, ты подсматривал, как она переодевалась? — переспросил Шу.
— Да. Она ж вон какая.
— Хочешь сказать, красивая?
— Ну, да.
— А не рано тебе? — с улыбкой спросила Илинка.
— Я уже взрослый! — гордо проговорил Феликс. — Мам, принеси молока. Свежего. Пожалуйста.
— Сейчас, сынок, — засуетилась женщина.
— Ты специально её отослал? — догадался Юрген.
— Да. Не говори ей про папу. Она расстроится и будет плакать. Не говори, пожалуйста.
— Но я боюсь, что твой дедушка уже всё знает.
— А я и его попрошу. Он добрый, он меня послушает.
— Хорошо, я ничего не скажу маме.
— Спасибо тебе! А с папой я сам поговорю. Если он ещё раз обидит маму, то будет иметь дело со мной. Мало ему не покажется, даю слово.
— Знаешь, я тебе верю.
— Держи молоко, сынок, — в комнату вернулась Илинка.
— Спасибо, мам, — снова заулыбался Феликс.
— Что ж, ты поправляйся, — проговорил Юрген. — Мы с Оташем едем в Нэжвилль на летний праздник, а на обратном пути хотим заехать за тобой и пригласить в гости в Шаукар. Думаю, мама не будет против?
— Не будет, — ответила Илинка. — Как я могу не доверять великому шоно?
— Значит, на летний праздник, — повторил Феликс.
— Да, — кивнул Шу.
— Я ещё ни разу на нём не был.
— Как не был? Папа тебя не возил?
— Да мы летом обычно в Яссе, — проговорила Илинка.
— На летнем празднике надо хоть раз побывать, — сказал Юрген. — Пусть Витольд в следующем году вас отвезёт.
— Я хочу в этом, — произнёс Феликс.
— В этом не получится, сынок, — ответила Илинка. — У нас с папой здесь дела, мы дедушке помочь обещали.
— Пусть Юрген меня с собой возьмёт, — предложил мальчик.
— Ты целый день без сознания провалялся. У тебя сотрясение мозга, куда тебе ехать? — возразил Шу.
— Спорим, вы на автомобиле!
— Да, на автомобиле.
— Так я в нём даже поспать смогу. Я целый один раз катался на автомобиле. Там сзади можно спать. Вот я и вылечусь по дороге. И вообще у меня голова уже почти не болит.
— Нет, тебя мама не пустит.
— Да, — кивнула Илинка. — Не пущу.
— Ну, и ладно, — надулся Феликс.
— Как-то ты быстро смирился, — улыбнулся Юрген. — Ты точно ничего не задумал?
— Ничего я не задумал, — пробурчал мальчик и отвернулся.
Шу потрепал его по волосам и вернулся к Оташу, который оставался в доме старейшины. Дорину уже увели, а шоно держал в руках ту самую шкатулку.
— Вот, эне, — проговорил Оташ, протягивая вещицу Юргену. — Я забрал её.
— Спасибо, Таш, — взяв шкатулку, ответил Шу. — Пусть теперь у меня хранится. Витольду нельзя доверять такие вещи.
— Как там мальчик?
— С ним всё в порядке, — улыбнулся Юрген. — Представляешь, он попросил меня не говорить Илинке правду. По его версии, он подглядывал за Дориной и поплатился за это. Говорит, что и дедушку упросит не выдавать Витольда. Феликс не хочет, чтобы мама расстраивалась.
— Он добрый мальчик.
— Добрый. Вот только он собрался говорить с Витольдом. Мол, если он обидит маму, то мало ему не покажется. И что-то я ему верю.
— Я бы тоже поговорил с Витольдом, — ответил Оташ. — Догнал бы и ещё раз поговорил.
— Представляешь, Витольд ни разу не возил Феликса на летний праздник! Надеюсь, хоть в следующем году отвезёт.
— Кстати, о летнем празднике. Нам надо бы лечь спать, чтобы на рассвете выехать.
— Да не опоздаем мы, Таш. Мы же на автомобиле, не забывай.
— Хотел бы забыть, — вздохнул шоно.
Рано утром, когда Оташ и Юрген подошли к автомобилю, водитель уже был на месте. К соседней машине шли Альфред и зевающий Элинор. Шу открыл дверцу и едва не закрыл её снова: на заднем сидении мирно спал Феликс.
— Что такое? — спросил Оташ.
— Полюбуйся, — Юрген открыл дверцу шире и отошёл в сторону.
— Феликс? — удивился шоно.
— Уже поехали? — сонно спросил мальчик.
— Ты никуда не едешь, — проговорил Шу. — Тебя мама не пустила, ты забыл?
— Не забыл. Я написал ей письмо, так что она не станет волноваться.
— Станет, Феликс, станет. Ты ведь ещё вчера был без сознания.
— Я поспал и всё прошло. А ещё я думаю, что маме с папой надо побыть вдвоём, чтобы помириться.
— Так ты прощаешь папу?
— Нет. Но мама же его любит. Я с ним поговорил, он пообещал, что загладит свою вину перед мамой. Так что надо им побыть вместе, я только мешаться буду.
— Ты не думаешь, что они будут переживать, как ты тут?
— Ты направишь им письмо из Валахии, напишешь, что всё хорошо. А сейчас поехали уже.