Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
Джейран желала любить наилучшего мужчину - и единственным, похожим на жтого наилучшего, был хозяин хаммама. Она просто наделила своего мужчину его лицом и его руками. Но когда во мраке ее коснулись руки аль-Кассара то оказалось, что мечта осуществилась. И великим благодеянием Аллаха было то, что она еще не видела лица своего избранника. Несходство с хозяином хаммама могло помешать зарождению любви. Сейчас же ей и мысль о несходстве не приходила в голову.
Никогда еще девушке не приходилось так тщательно разбираться в причинах и следствиях своих поступков и стремлений. Непривычная к такому делу, она все же честно пыталась все понять, и это оказалось для нее непосильным трудом.
Углубившись в свои мысли, Джейран поглядывала на едущего впереди аль-Кассара, который уже откликался хотя бы поворотом головы, когда его называли этим именем, так что айары, не сговаривались, перестали величать его аль-Бакбуком и аль-Хаддаром.
Он был среднего роста и тонок, подобно ветке ивы, но в плечах неожиданно широк, движения его были плавными, но при том горделивыми, и казалось, что его вороной жеребец перенял у него эти качества, так высоко он нес точеную голову, так поглядывал по сторонам, шевеля чуткими ноздрями.
С каждым фарсангом пути Джейран все больше нравился ее избранник, хотя он ни разу не обернулся к ней и не приветствовал ее хотя бы взором.
– Слышите шум воды, о господин?
– обратился к аль-Кассару Ахмед.
– Это ревет поток Черного ущелья.
– О аль-Кассар!
– воскликнул вдруг Алид.
– Клянусь Аллахом, я слышу еще и человеческий голос!
– Человеческий голос, о Алид?
– переспросил Хабрур.
– Что здесь делать человеческому голосу?
Но Джеван-курд уже дал знак отряду, и все остановились, и те немногие беседы, что вели между собой айары, немедленно смолкли.
– Я поеду и погляжу, что там такое, клянусь Аллахом!
– Алид, радуясь тому, что первым уловил загадочную угрозу, резко выпрямился в седле.
– Я поеду с тобой, о дитя, - Джеван-курд, сказав это, переглянулся с Хабруром, и тот кивнул.
– Ибо, если там ловушка, то я ее опознаю скорее, чем ты.
– О Джудар, о Селим!
– Хабрур протянул руку, и двое айаров выехали вперед.
– Отправляйтесь с Джеваном. И ты, о Ахмед, тоже поезжай. А мы подождем здесь.
Алид ударил коня стременами и понесся к потоку первым.
Джеван-курд, несколько недовольный такой отвагой, достал лук и, на скаку добывая из деревянного колчана бесперую стрелу, поскакал следом.
Несколько айаров тоже наложили стрелы на тетивы луков и замерли, ожидая неприятностей.
Алид, первым достигший берега потока, вдруг замахал рукой, подавая кому-то зника, и повернул коня, и помчался навстречу Джевану-курду с сопровождавшими его всадниками.
– Что это он кричит?
– в тревоге спросил Хабрур.
– Ради Аллаха, может кто-нибудь разобрать?
Но первым понял, о чем речь, сам аль-Кассар.
– Хвала Аллаху!
– воскликнул он и помчался к потоку, с ревом летевшему из ущелья.
Джейран приподнялась в седле, пытаясь понять, что там происходит. И она подумала - а не тот ли это поток, в который она чуть не вывалилась из скользкой трубы?
Вдруг она увидела, что Джеван-курд останавливает коня, и целится из лука, и спускает стрелу. А также услышала торжествующий вопль Алида. После чего пятеро всадников, подъехав к тому месту, где начиналось узкое, как от удара огромным топором, ущелье, соскочили с коней и принялись снимать с седел свернутые кольцами конские путы, изготовленные из войлока с пальмовым лыком.
Очевидно, они собирались вызволить кого-то из бурлящей воды.
И они кинули одновременно несколько петель, и одна, принадлежащая Селиму, а может, и Джудару, угодила в цель, и все они, ухватившись за веревку, принялись ее тянуть, извлекая из потока того, кого, по всей видимости, спасли. Но Джейран не могла понять, для чего им понадобился выстрел из лука.
Аль-Кассар же, приблизившись к берегу, остановил своего вороного жеребца, обернулся и махнул рукой своему отряду, как бы призывая его следовать за собой.
– Едем, во имя Аллаха!
– приказал Хабрур.
Отряд пустил коней рысью, и Джейран, покачиваясь в седле сразу же за Хабруром, видела, что на берегу потока происходят странные вещи.
Алид, соскочив с коня, полез для чего-то вверх по склону. Аль-Кассар, сделав то же самое, сорвал с себя белоснежную джуббу и, держа ее обеими руками, ждал на берегу. И он обнял того, кого вынули из воды, одновременно кутая его в джуббу, обнял с такой пылкостью, что у более искушенной женщины, чем Джейран, она могла бы вызвать ревность.
– О Аллах, этого не может быть!
– воскликнул вдруг Хабрур.
– Как он попал
сюда?
Джейран вгляделась в лицо спасенного - и тоже удивилась, как мог попасть в эти края человек великанского роста и с черным лицом. Разумеется, чернокожие рабы имелись в каждом городе, где она побывала, но не станет же гордый аль-Кассар обнимать раба, словно родного брата!
– Велик Аллах!
– единым голосом ответил Хабруру весь отряд. Аль-Мунзир - с нами! Хвала Аллаху - вот кто прекратит наши бедствия!
И сразу же все заторопились к берегу, и погнали коней что есть духу, и обступили великана, и обнимали его, и целовали.
Алид тем временем отыскал на склоне спрятанную одежду Джабира аль-Мунзира и привел его коня.
Очевидно, аль-Кассар и аль-Мунзир успели рассказать друг другу что-то очень важное, поскольку, когда и Джейран подъехала к берегу, Джеван-курд указал на нее пальцем.
– Вот эта женщина, которую мы спасли от ее похитителей!
– сказал он чернокожему великану.
– Спрашивай ее, о чем желаешь! А ты, о женщина, сойди на землю, чтобы нам не задирать головы.